Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир. Ганс Эверс

лейтенантом.

      О да, они все подходили сюда, все без исключения. В них было немножко цыганской крови, – несмотря на титулы и ордена, несмотря на тонзуры и мундиры, несмотря на бриллианты и золотые пенсне, несмотря на видное общественное положение.

      Вдруг посреди пения фрау Марион раздался неистовый крик: дети Гонтрама подрались на лестнице. Мать вышла из комнаты, чтобы их успокоить. Потом в соседней комнате заорал вдруг Вельфхен, и прислуге пришлось отнести его к себе в мансарду. Она взяла с собою и Циклопа и уложила обоих в коляску.

      Фрау Марион начала вторую арию: «Пляску теней» из «Диноры» Мейербера.

      Княгиня стала расспрашивать тайного советника о его новых опытах. Нельзя ли ей прийти опять посмотреть на его милых лягушек и хорошеньких обезьянок?

      Конечно, конечно, пожалуйста. Он покажет и свой новый розариум на мелемской вилле, и большие белые камелии, которые посадил там садовник.

      Но княгине лягушки и обезьяны были интереснее, чем розы и камелии. Он начал рассказывать о своих опытах над перенесением зародышевых клеток и искусственном оплодотворении. Сказал, что у него есть сейчас хорошенькая лягушка с двумя головами и ещё одна с четырнадцатью глазами на спинке. Объяснил, как вырезает он зародышевые клетки из головастика и переносит их на другие индивидуумы и как затем эти клетки развиваются дальше в новом теле и из них вырастают головы, хвосты и ножки. Рассказывал о своих опытах над обезьянами, сказал, что у него есть две молодых морских кошки, девственная мать которых, кормящая их, никогда не знала самца…

      Это заинтересовало её больше всего. Она расспрашивала о подробностях, заставила рассказывать, как он это делает, слушала бесконечный поток греческих и латинских слов, которые даже не понимала. Тайный советник увлекся и стал уснащать свою речь циничными подробностями и жестами. Изо рта у него потекла на отвислую нижнюю губу слюна. Он наслаждался этой игрой, этой циничной беседой и сладострастно упивался звуками бесстыдных слов. А потом, произнесши какое-то особенно циничное слово, он снабдил его обращением «ваше сиятельство» и с восхищением насладился всей жгучей прелестью контраста.

      Но она слушала его, вся красная, взволнованная, чуть ли не с дрожью и впитывала всеми порами развратницы атмосферу, которая дышала вокруг этого еле заметного научного знамени.

      – Вы оплодотворяете только обезьян? – спросила она, еле переводя дыхание.

      – Нет, – ответил он, – также и крыс, и морских свинок. Приходите когда-нибудь посмотреть, ваше сиятельство, как я…

      Он понизил голос и прошептал ей что-то на ухо.

      Она закричала: «Да, да, я приду посмотреть! Охотно, очень охотно – а когда именно? – И добавила с плохо деланным достоинством: – Знаете, господин тайный советник, меня ничто так не интересует, как медицинские опыты. Мне кажется, я была бы превосходным врачом».

      Он посмотрел на неё и улыбнулся.

      – Нисколько