Петербургское действо. Том 1. Евгений Салиас де Турнемир

Сегодня же… Только что сделать-то?

      Немец скорчил жалкую гримасу, как если б ему на ногу наступили, и отошел от юноши со вздохом, а принц стал объяснять по-немецки медленно и мерно, что ему нужен переводчик при работе «вот этого болвана» – показал он на одутловатую и пучеглазую рожу слесаря, глядевшего на принца, на все и на всех как бы с перепугу. Он стоял у дверей как деревянный, и только глаза его двигались дико с губ одного говорившего на губы другого.

      – Мошет ви все такое с немески на руски… – снова нетерпеливо вмешался Михель, обращаясь к Шепелеву, но тоже запнулся тотчас и прибавил как бы себе самому: – Ubersetzen[10].

      – Их? Зер вених![11] – отвечал Шепелев, поймав, по счастию, знакомое немецкое слово. – Да что, собственно, желательно его высочеству? – прибавил он Михелю по-русски.

      – Фот это… Так!.. – показал Михель на Котцау и затем стал двигать рукой по воздуху…

      – Распилить кастрюлечку? – спросил Шепелев, стараясь выражаться как можно почтительнее.

      – Was?![12] – отозвался Михель, не поняв.

      – Распилить, говорю, надо. – И Шепелев тоже задвигал рукой по воздуху.

      Принц согласился, сказал «ja, ja!»[13] и потом еще что-то вразумительно и медленно, но Шепелев разобрал только одно слово: etwas[14].

      Наступило минутное молчание.

      – Was etwas? – уже робея, прошептал Шепелев, чувствуя, что вопрос невежлив.

      – О Herr Gott?[15] – воскликнул принц и обеими руками шлепнул себе по коленям.

      – Ти… Мошно… это… так! – вступил уж Михель в непосредственные сношения с самим мастеровым, делая по воздуху тот же жест пиления.

      – Распилить? – хрипло заговорил слесарь. – Отчего же-с. Позвольте… Это мы можем.

      И слесарь двинулся смело к Котцау.

      – Ты голову не повредишь им? – вступился Шепелев.

      – Зачем голову повреждать! Помилуйте. Разве что подпилком как зацепит; а то зачем…

      – То-то подпилком зацепит!

      – Коли чугун плотно сидит, то, знамо дело, запилишь по голове… А то зачем…

      Слесарь двинулся к ротмейстеру и прибавил:

      – Позвольте-ко, ваше…

      И слесарь заикнулся, не зная, как надо величать барина, что приходится пилить.

      Котцау поднял голову и мрачно, но терпеливо глянул на всех.

      Слесарь оглядел миску и голову со всех сторон и пробурчал:

      – Ишь ведь как вздета. Диковина…

      И он вдруг начал пробовать просто снять ее руками.

      Котцау рассердился, отдернул голову и заговорил что-то по-своему.

      – Так нельзя! Дурак! – шепнул Шепелев.

      – Диковина!.. Вот что, ваше благородие!.. – воскликнул вдруг слесарь, как будто придумав что-то.

      – Ну? Ну?.. Was? – раздались два голоса – Шепелева и Михеля.

      – Надо пилить. Эдак руками не сымешь.

      – Без тебя, болван, знают, что не сымешь! – шепотом, но злобно вымолвил Шепелев. – Так пили!

      Слесарь взял с пола большой подпилок правой рукой, как-то откашлянул и повел плечами, но

10

Переводить (нем.).

11

Я? Очень немного! (нем.)

12

Что? (нем.)

13

Да, да! (нем.)

14

Кое-что (нем.).

15

О Всевышний! (нем.)