Хищник. Если его можно ранить (сборник). Антология

раскрытой пасти влажно блеснули кривые клыки. Из ран на горле сочилась яркая едко-зеленая жидкость – должно быть, кровь, – а при виде датчиков на лице и лбу яутжа Хэлли неожиданно для самой себя почувствовала стыд.

      «Ведь это сделали мы, – подумала она. – Мы, люди».

      Прижавшись спиной к переборке у двери, она вскинула винтовку и отдала скафандру команду переключить оружие на лазерный огонь.

      Ширман за спиной яутжа поднялся на ноги. Он был с головы до ног залит кровью. Частью это была кровь Розартц, но и в его животе – там, куда пришелся удар ноги яутжа – зияла страшная рана. Его скафандр затвердел и уже начал тампонировать рану, но Хэлли отчетливо видела внутренности, вывалившиеся наружу.

      В руке Ширман сжимал плазменную гранату.

      Хэлли скользнула вдоль переборки, спиной вперед упала в коридор и выстрелила в падении, целя яутжа в ногу. Но выстрел угодил в пол: яутжа, взвившись в воздух, прыгнул на нее.

      Хэлли зажмурилась.

      Скафандр затемнил маску и затвердел, спасая Хэлли от взрыва, но ослепительная, раскаленная взрывная волна швырнула ее в стену, смешав, разорвав в клочья все мысли и чувства. Последним, что она видела, была пылающая, визжащая, корчащаяся в судорогах фигура, летящая прямо на нее.

      Затем наступила ночь.

      Боль жалит, вгрызается в спину, десантная шлюпка, потерявшая управление, кружится, кувыркается в пустоте. Хэлли понимает: все это сон, – но никак не может вырваться из кошмара.

      Всякий раз, как боль начинает разливаться по телу, «фрэйл» заставляет ее отступить. Он хранит Хэлли от боли. Да, он мучает, лишает воли, мешает оставаться самой собой, но в этот миг, здесь и сейчас, спасает от…

      Здесь? Где это – «здесь»? Сейчас? Когда это – «сейчас»?

      Хэлли изо всех сил старается открыть глаза. Она чует запах смерти, слышит треск пламени, чувствует жуткую теплую влагу там, где скафандр обгорел. Что, если это – ее собственные кишки, вывалившиеся наружу, а «фрэйл» просто дарует минуту покоя между жизнью и смертью?

      – Отправишься в космос – там и умрешь.

      Но это вовсе не голос матери…

      – Там… и… умрешь, – с трудом выговорила Хэлли.

      Зубы ее были холодны, как лед, горячие губы слиплись от крови.

      Хэлли открыла глаза.

      От жуткого жара плазмы переборки и потолок покоробились, оплавились, и теперь пластик медленно застывал, стекая вниз. Горячий воздух обжигал ноздри, от пола веяло жаром.

      Хэлли подняла голову и взглянула в отсек вычислительного центра. Там бушевал огонь. Жирный черный дым, поднимавшийся от горящих тел, стремительно тянулся в вентиляцию: аварийные системы станции взялись за дело. Спринклер над головой Хэлли кашлянул и выплюнул тонкую струйку воды, тут же с шипением испарившуюся на полу.

      Хэлли села. Падая, он не выпустила оружия: руки все еще прижимали винтовку к груди. Вокруг были разбросаны обгорелые останки убитой Ширманом женщины.

      Превозмогая боль, Хэлли поднялась на ноги. Скафандр уже занялся