Палачи и герои. Сергей Зверев

пролетариат в крови в назидание другим. И Польша тут отхватит жирный ломоть.

      Эх, недооценили тогда русских. Красная армия собрала силы в кулак, вышибла поляков из Киева и Минска, погнала до Варшавы. Возникла реальная угроза взятия столицы Польши.

      Повезло, что командующий советскими войсками Тухачевский проявил авантюрное головотяпство, не позаботился о резервах. В результате победа превратилась в поражение. Русских выкинули из Польши и Западной Украины. В плен попало несколько десятков тысяч красноармейцев. Большевиков принудили к позорному Рижскому мирному договору, по которому Варшаве отошли территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Советы согласились возвратить военные трофеи, все научные и культурные ценности, вывезенные с территории Польши начиная с 1 января 1772 года, уплатить тридцать миллионов золотых рублей и еще передать имущество на двадцать миллионов.

      И вот теперь Россия вернулась. А Польской Республики не стало. Потому что тяжело дворняге бороться с медведем – с ним может справиться только тигр. И такой тигр сейчас вырос – Великая Германия.

      Прошел месяц. Часть уголовников увели – поговаривали, они записались в добровольческие части и теперь занимались решением еврейского вопроса. В освободившиеся камеры затолкали истерзанных людей. Во дворе тюрьмы слышались выстрелы – там шли расстрелы.

      Однажды пришли за Дантистом. Два крепких немецких солдата отвели его в просторный кабинет начальника тюрьмы. Теперь там на стене висел живописный портрет Гитлера, и куда-то исчезли две картины по мотивам восстания Тадеуша Костюшко.

      В широком дубовом кресле вальяжно расположился немецкий майор. Это был атлет с голубыми глазами и выступающей вперед челюстью – хоть сейчас на агитационный плакат. В отличие от плакатных героев, у него был очень проницательный взгляд.

      – Станислав Ковган, – лениво произнес он на чистейшем польском языке. – Кличка Дантист. Активный участник движения ОУН.

      – Нет, господин офицер, – возразил Дантист. – Простой налетчик на банки. Никакого ОУН.

      – Господин Ковган. Если вы будете отрицать очевидное, то я прикажу вас расстрелять. Я хочу построить разговор на взаимном доверии. Без доверия вы мне не нужны.

      – Понятно. – Дантист поежился. Достаточно майору подать голос, и громилы с автоматами выведут заключенного во двор – и все. Никаких адвокатов и помилований у них не предусмотрено.

      – Германия против террора и за соблюдение порядка, поэтому вы вряд ли можете рассчитывать выйти отсюда. Однако Германия относится с сочувствием к чаяниям дружественных народов, в том числе в борьбе с плутократами и жидами.

      – Именно с ними я и боролся, – приободрился Дантист.

      – Вопрос не в том, с кем вы боролись. Вопрос в том, с кем будете бороться. И с кем дружить.

      Дантист задумался, а офицер продолжил:

      – С ОУН нас объединяет давнее доброе сотрудничество. Мы помогали в подготовке ваших людей. Они помогли