Зима для троих. Анна Антонова

я. – Не хочет любимых учеников повидать!

      – Точнее, главную любимицу, – ехидно поправила Ирка.

      Я вспыхнула, но возражать не стала. Историк Владимир Александрович Яблоков был классным руководителем у параллельного класса «А», но мы ценили и уважали его не меньше, чем «ашки». Он появился у нас только в десятом классе, и до этого мы таких учителей не видывали – историк никогда на нас не кричал, не читал нотаций, но во время его уроков в классе всегда стояла полная тишина. И, конечно, уроки – в кои-то веки мне стало интересно на истории.

      Благодаря Яблокову – с такой фамилией прозвище ему так и не придумалось – мои школьные знания по истории оказались столь велики и обширны, что помогли сдать не только ЕГЭ, но и первую сессию!

      На экзамене по истории России коварный препод задал мне дополнительный вопрос о том, почему в России в 1917 году сложилась революционная ситуация. И тут у меня перед глазами всплыла картинка из школьной тетрадки по истории за десятый класс, срисованная с доски. Историк высокохудожественно изобразил хромоногую царскую власть, опирающуюся на одну длинную ногу – обедневшее дворянство, и на вторую короткую – богатую буржуазию, не имевшую доступа к власти. Все это я изложила мигом поскучневшему доценту, и ему пришлось вывести в моей зачетке «отлично».

      Об этом и многом другом мне хотелось рассказать любимому учителю, но его, как назло, нигде не было видно.

      – Ты что, все еще сохнешь по Яблокову? – язвительно поинтересовалась подруга.

      Я смутилась: возможно, в десятом классе я и была слегка влюблена в историка, но тогда даже не осознавала этого. А потом в моем сердце поселился совсем другой персонаж, о чем Ирке было известно не хуже меня… Впрочем, объяснять все это подруге я не стала – сейчас ни то, ни другое не имело никакого значения.

      В зале погас свет, на сцену вышла торжественная Светлана Юрьевна с папочкой в руках, и наш разговор, к моему облегчению, вынужденно прервался. Наряд за-вуча нас так потряс, что я даже забыла про историка: поверх ее платья была накинута потрепанная мантия, а на голове красовалась желтая пластиковая корона. Ее сопровождал парень в строгом костюме, но тоже при короне.

      – Приветствуем всех! – громко объявили они. – Мы рады сообщить, что сегодня в нашей школе состоится королевский прием!

      Мы с Иркой синхронно хмыкнули и переглянулись.

      – Это что-то новенькое, – прошептала она.

      – Я тоже ничего подобного не припомню, – тихо согласилась я.

      Мы настроились на торжественный лад, но тема королевского приема быстро сошла на нет – Светлана поздравила всех присутствующих и призвала насладиться концертом, который подготовили для выпускников ученики.

      – А теперь, – продолжала она, – слово предоставляется директору школы, Зленковой Римме Николаевне!

      Мы с Иркой синхронно застонали. Речами Риммы мы в свое время наелись досыта и, как выяснилось, еще не успели по ним соскучиться.

      – А что это за личность рядом со Светланой? – небрежно поинтересовалась я, во все глаза разглядывая «короля».

      Парня нельзя было назвать идеалом красоты,