Понимая Трампа. Ньют Гингрич

республиканскому большинству в Палате представителей за сорок лет, а я стал ее спикером.

      Я бы сказал, что подобное событие произошло и при избрании Дональда Трампа. Левые, СМИ и политический истеблишмент были в ужасе от результатов выборов 1994 и 2016 годов. Думаю, им следовало бы изучить собственную роль в создании культуры «запугивания неполиткорректностью», что и привело к закономерным результатам.

      ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ И «ТРАДИЦИОННАЯ» МУДРОСТЬ

      Существует также другая форма политической корректности, весьма коварная, поскольку придерживается группового мышления и никогда не подрывает расхожего мнения.

      Будучи аутсайдером в политике, Дональд Трамп особенно эффективен в борьбе с общепринятым мнением или, если хотите, с «традиционной мудростью». Наиболее очевидный пример этого – руководство собственной избирательной кампанией. Невзирая на наличие огромных ресурсов, Трамп никогда не ходил по проторенной дороге, в которой доминировал бы консультант, не нанимал огромный штат и не покупал много телевизионного времени. Напротив, персонал его штаба был весьма ограничен, и он полагался на заслуживающие доверия СМИ, что в конечном счете оказалось вполне достаточным для подавления направленных на него атак. Трамп полагал, что личные выступления по телевидению в «неотредактированном» виде уничтожат большую часть негативных нападок. И оказался прав.

      Эта способность разрушать «традиционную мудрость» оказалась весьма важной, потому что большая часть этой «мудрости» в Вашингтоне не безмолвствовала. Это было продуктом привычки, а не полезности: элита создала целую плеяду «говорящих дикторских голов», изрекающих глупости по телевидению, радио и через другие источники информации.

      Чудесной иллюстрацией стал поднятый смешной шум, когда выяснилось, что Трамп решил прекратить ежедневные брифинги по разведке, ограничившись двумя-тремя совещаниями в неделю. Вашингтон был вне себя от такого отхода от принятых традиций. Неужели Трамп не заботится о национальной безопасности?

      Президент быстро отверг эту чушь, объяснив, что брифинги были настолько повторяющимися, что представляли собой пустую трату времени. Его указания заключались в том, чтобы информация касалась только новых событий. Безусловно, такая модель имеет больше смысла: зачем самому сильному человеку в мире тратить час в день на вещи, о которых уже говорили вчера? Заслушивание проблем от главнокомандующего и высокопоставленных военачальников, знающих положение дел в деталях, оказалось намного эффективнее кратких информационных докладов от разведки.

      Прекрасным примером этому служит борьба с ИГИЛ. Национальное командование, в которое входят самые высокопоставленные военные, сосредотачивалось именно на этом вопросе, не касаясь более крупной проблемы радикального исламского терроризма вообще. И это длилось годами. Сначала мы боролись с «Аль-Каидой», затем с иракским мятежом, теперь с ИГИЛ. Мы сражаемся с террористами «точечно» – это напоминает детскую