Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов. Роберт М. Вегнер

я погибнем первыми.

      – Знаю. И что ты с этим сделаешь?

      Она заглянула ему в глаза, снова увидев молочную пленку. Не могла ничего в них прочесть.

      – Проверяешь меня?

      – А если и так? Ты можешь купить себе жизнь и свободу, предать князя, – сказал он неожиданно серьезно.

      – И как, – дернула она связанными руками и ногами, – на милость Великой Матери, мне это сделать?

      Он пожал плечами:

      – Я воспитан при княжеском дворе, как и бóльшая часть слуг. Я видел интриги и коварство дворцовой камарильи, храмовых групп и Родов Войны. Лицо предательства, отраженное в тысячах зеркал, улыбалось мне из каждого угла. Когда растешь в таком месте, когда понимаешь, что… для остальных ты только пешка, малозначимая фигура на доске, ты учишься… Нет, извини, я не это хотел сказать. Вот, – он указал пальцем на глаза, – память об одной из дворцовых игр. Глупый ребенок прокрался в спальню отца и глотнул вина, что стояло на столике у кровати. Глотнул немного, чтоб никто не понял, и только из-за этого остался в живых. Часом позже у него начались судороги, и с пеной на губах он катался по полу. Спас его один из слуг, который узнал яд и дал ему противоядие, хотя и не сохранил парню глаза. Тех, кто хотел убить моего отца, никогда так и не поймали: просто одна из тысячи паучьих нитей, оплетающих дворец, та, что протянулась к нашей жизни.

      Он вдруг улыбнулся и подмигнул заговорщицки, что было довольно жутко:

      – Я тебе не надоел? Людей, которым я доверяю, могу перечислить по пальцам одной руки. Если у меня есть план, и если открою его тебе – что сделаешь? Пойдешь к их атаману, чтобы купить себе свободу?

      К атаману. Она снова почувствовала ладонь, ползущую по ее телу. Тихо фыркнула:

      – О да, я бы хотела к нему пойти. Ты даже не знаешь, как сильно хотела бы.

      Он кивнул, став вдруг серьезней самой смерти:

      – Хорошо. Тут я тебе верю. Просто должен, верно? – Он отодвинулся от нее. Шепот его донесся теперь из-под стены: – Я слепец, у которого под опекой ребенок. Переводчик и ученый. Меня никогда не учили сражаться, и даже столетний старик, вооруженный палкой, победил бы меня. Если я сбегу с князем, то как далеко мы уйдем в этой пустыне? А потому – какой может быть у меня план?

      Она не ответила, понимая, что слова излишни.

      – Мой план – молиться о чуде и рассчитывать на то, что иссарская воительница окажется достойной легенд о своем народе.

      А потом тьма выплюнула еще несколько слов:

      – И что она нас не продаст.

      Глава 8

      Альтсин проснулся, как всегда, за несколько минут до рассвета. За проведенные тут месяцы тело его привыкло к ритмам монашеской жизни и независимо от того, прошла ли ночь спокойно или была наполнена тяжелыми трудами и неприятными неожиданностями, глаза он открывал за минуту до того, как над монастырем плыл звук утреннего колокола. Снились ему… он попытался вспомнить… коровы, козы и какие-то отчаянные поиски тех запропавших животинок, поиски, что закончились погоней крутыми улочками Каманы, соединенной