Прошедшая вечность. Ник Перумов

тонкой струйкой. Урд, Кипящий Котёл и Источник Мимира, повинуясь сложнейшим, давным-давно наложенным заклятьям, постепенно брали верх, поток пустоты вновь становился ровным, упорядоченным, плавно обтекающим миры, а не срывающим их с места.

      Правда, всё это благолепие грозило рухнуть в любой миг, от малейшего магического возмущения. Даже ему, Хедину, когда-то устраивавшему всю систему сдерживания Неназываемого, требовалась особая осторожность.

      Зверь в бездне чуть присмирел, но отнюдь не успокоился. Баланс Источников должен быть восстановлен, однако это, быть может, самое простое из предстоящих дел. Затишье в шторме; краткое или нет, его нужно использовать. И для этого все средства хороши. Хедин зябко повёл плечами. Вера и любовь смертных – она словно сладкий яд.

      Все права на ошибку уже использованы. Пришла пора просто побеждать.

      Граница пересечена, обратной дороги нет.

      Вера и любовь смертных – она словно сладкий яд.

      Нельзя сказать, что Познавшему Тьму чувство это было совсем уж незнакомо. То тут, то там в пределах Упорядоченного возникали их с Ракотом храмы. Но… у них нет Церкви, как у Спасителя. Жрецы Хедина-Милостивца и Ракота-Заступника – скорее тайный орден, чем всевеликая вера. А здесь…

      У ног Познавшего Тьму лежал спасённый мир. Банально, но именно так – спасённый от падения в бездну Неназываемого. Вера в него здесь стала абсолютной. Собственно, это даже не было верой, это было знанием. Его видели тысячи тысяч. Явленные им чудеса лицезрело ещё больше.

      Храмы воздвигались – во множестве, а в них – его изображения. Сонмы владеющих кистью спешили зарисовать его, сохранить его облик; и для веры как таковой уже не оставалось места.

      Пора было уходить; его ждал брат Ракот, ударивший в спину штурмующим Обетованное быкоглавцам.

      Тихие шаги за спиной. Запахло лугом, весной, цветущим полем.

      – Великий бог Хедин…

      Соломенноволосая богиня этого мира, с золотистым серпом за узорчатым поясом. Большие васильковые глаза, бело-зелёное платье до колен, открывающее босые ноги.

      Познавший Тьму обернулся.

      Она перестала быть великаншей. Женщина, дева, разом и юная, и древняя, как сами времена года, как само небо, как вечнорождающая пашня.

      – Великий бог Хедин…

      Она низко склонилась перед ним. Солнечные волосы заплетены в косу с синей, под цвет глаз, ленточкой – бесхитростным подношением кого-то из тех, кому она помогла в бесчисленных делах повседневности.

      – Внемлю тебе, Тейсида.

      Древние этого мира любили торжественный слог.

      Холм под ногами Познавшего Тьму был не просто холмом; в толще его скрывалось древнее святилище, посвящённое как раз соломенноволосой и голубоглазой Тейсиде, Подательнице Урожаев.

      Когда-то давным-давно здесь поклонялись ей, быть может, самые первые племена, что перевалили через горы и пришли на эти благодатные равнины, в её царство.

      Поклонялись и воздвигли храм. Странно