Под кровом Всевышнего. О трудах и радостях семейной жизни. Воспоминания. Наталия Соколова

Женя был очень талантлив, имел по специальности одни пятерки, но мне всегда казалось, что все его работы были мертвые, без души, а как будто высечены из камня или дерева. Наверное, потому, что Женя не был крещен. Впоследствии, когда Женя крестился, работы его ожили.

      С другими студентами у меня сложились хорошие, товарищеские, братские отношения. Я много помогала им в немецком языке, часто диктовала переводы длинных текстов. Я снабжала товарищей кусочками ластиков и карандашами, когда они на занятиях в этом нуждались. А они в ответ помогали мне натягивать холсты на рамы и забивать гвозди, что у меня получалось плохо.

      Я чувствовала, что мне придется расстаться с институтом. Впереди была сессия. Обилие картин в Музее изобразительных искусств имени Пушкина уже не укладывалось в моей голове. Да и по композиции нам дали такую трудную работу, что мы не знали, как к ней приступить. Раньше я не пропускала ни одного занятия, ловила каждое слово преподавателя, а тут стала прогуливать, ездить на праздники в Гребнево: на Рождество, на Крещение… Дороги, морозы, богослужения… Моих физических сил не хватало.

      Как-то мы сидели вечером с Володей друг перед другом, усталые после службы, и я сказала:

      – Как я устала! Как трудно мне и учиться, и ездить сюда.

      – Так кончай учиться, – ответил Володя.

      – Разве мне бросить институт? – спросила я.

      Жених мой кивнул головой.

      – Ты разрешаешь? Да? Тогда я скажу об этом папе.

      Как-то он на это посмотрит?

      В тот же вечер, оставшись одна с папой, я сказала:

      – Душенька! Мне так невмоготу стало учиться, сил нет! Если бы мне уйти из Строгановки, то после свадьбы я бы смогла жить с Володей в Гребневе. Он согласен на это, он разрешает мне закончить с учебой.

      Папочка взволнованно встал, опустил голову и зашагал по кабинету.

      – Я так боялся этого, – тихо сказал он.

      Мне показалось, что голос его задрожал и он заплакал. Но папа скрыл от меня свои чувства. Он повернулся ко мне спиной, будто стал что-то доставать с полки.

      – Только уход свой оформи, все документы собери, – продолжил он твердым голосом.

      Сердце мое подсказало мне, что папочка мой не Строгановку жалел, но ему было больно расставаться со мной. Мы так любили друг друга! Я подошла к отцу, обняла его, покрыла его щеки десятками поцелуев и долго ласкала его. Я говорила:

      – Мы будем с тобой часто видеться, а летом ты проведешь свой отпуск у нас в Гребневе.

      – Видно, так Богу угодно. Да будет Его святая воля, – грустно сказал папа.

      Он не хотел расставаться со мной, но и не хотел своим горем омрачать моего счастья. А я ликовала, как тяжелая гора свалилась с моих плеч!

      Перед свадьбой

      Конец января я провела в бегах по институту, собирая документы. Как студенты, так и администрация и педагоги были ошарашены моим уходом. Тут и там меня спрашивали: «Что случилось? Почему вы уходите?» – так это было для всех