Мера хаоса. Дмитрий Казаков

цепью выстроились стражники, солнце блестело на шлемах и наконечниках копий.

      – Что тут у вас? – спросил Хорст у вертевшегося рядом лысого мужика в припорошенной стружкой одежде.

      – Одержимого Хаосом жечь будут, – бодро отозвался мужичок, – почитай, с зимы такого не было…

      От храма послышалось многоголосое пение, и из дверей святилища Порядка выступили несколько младших служителей с колокольчиками в руках. За ними в кольце стражников Шагал оборванный заросший человек. Волосы скрывали его лицо, но Хорст знал, что оно, как и тело одержимого, покрыто кровоточащими язвочками.

      Хаос метит тех, кто впустил его в сердце.

      Толпа смолкла, скованная ужасом, многие осенили себя знаком Куба.

      За осужденным шел теарх в кубической шапке, отороченной белым мехом горного медведя. Замыкали шествие еще шестеро младших служителей с горящими факелами.

      Когда до столба оставалось меньше десяти шагов, одержимый вскинул голову.

      – Сгинете, твари! – Крик его оказался неожиданно громким. – Солнце изойдет гноем… деревья оживут, а скалы раскроют пасти… блевотина ваша покроет землю…

      Хорст, слушал полные злобы вопли спокойно. Он не раз сталкивался с одержимыми и знал, что завладевший ими Хаос уродовал не только тело, но и рассудок. В считаные дни здоровый разумный человек мог превратиться в рехнувшуюся развалину.

      И выход тут был только один – костер.

      Не обращая внимания на корчи и крики одержимого, стражники расковали его и привязали к столбу. Факельщики стали вокруг, а теарх расположился между осужденным и толпой. Он держал в вытянутых руках лист пергамента, который трепетал на ветру.

      – Во имя Вседержителя-Порядка, да простирается его длань над нами вечно, – сильный голос разнесся над площадью, и толпа стихла, – святая церковь Эрнитона с величайшей скорбью извещает, что бондарь Ренсти предал себя в лапы Хаоса…

      Теарх зачитывал обвинительную речь, какую произносят перед каждым сожжением. Одержимый корчился в путах, лицо его кривилось, рот открывался, но из него не вылетало ни единого звука. Сила Порядка сковала его язык не хуже железа…

      – Поджигайте, – велел теарх, закончив речь.

      Шесть факелов опустились одновременно. Сухое дерево занялось сразу, по груде дров с треском поползли огненные язычки. Осужденный вздрогнул, лицо его исказилось, и до ушей собравшихся долетел истошный, полный злобы и муки вопль:

      – Проклинааааюююююю!..

      Крик стих, остался только гул ревущего пламени. Серый столб дыма, взвивающийся к синему небу, постепенно почернел, повис на месте, точно колонна из темного камня.

      Сила Хаоса исторгалась из разрушаемого тела. Внутри темного столба вспыхнула багровая молния, за ней еще одна, глухой рокот донесся из поднебесья.

      – Изыди! – теарх вскинул руки. – Сгинь, во имя Вседержителя– Порядка!

      Порыв ветра примчался с севера, растащил казавшийся плотным столб на отдельные пряди и унес на юг.

      Огонь вспыхнул нестерпимо