Второй фирменный. Юлия Добровольская

у неё был низкий, очень приятного тембра. И ещё немного усталый и… печальный, что ли.

      Он ответил:

      – Добрый вечер.

      Она поставила кожаную сумку-саквояж на свою полку и села к окну.

      Когда растаял морозный воздух, занесённый ею в вагон, он ощутил запах духов. Это были любимые духи его жены. Ему тоже нравился этот запах – он волновал его.

      Дама сдвинула занавеску, переплела пальцы в тонких перчатках, оперлась о них подбородком и повернулась к окну.

      На перроне стоял мужчина в длинном тёмном пальто с поднятым воротником. Его руки были в карманах. Он смотрел на неё. Его лицо ничего не выражало – он просто очень пристально смотрел на неё.

      Поезд тронулся и медленно заскользил вдоль перрона. Мужчина сделал несколько медленных шагов вслед. Ни его поза, ни выражение лица не изменились.

      Дама тоже не шелохнулась. Она не перевела взгляда, словно объект её наблюдения оставался всё в той же точке.

      Вошёл проводник и попросил билеты.

      Дама молча достала из кармана билет и протянула проводнику.

      Он тоже отдал свой билет.

      Проводник сказал:

      – Заправленные постели можете снять с верхних полок. За бельё возьму позже. Чай, кофе? – спросил он и посмотрел сначала на него, потом на неё.

      Она сказала:

      – Чай, пожалуйста.

      Он тоже сказал:

      – Чай.

      – Печенье, конфеты? – спросил проводник и снова посмотрел на него, а потом на неё.

      – Нет, спасибо, – сказала она.

      – Спасибо, – сказал он и мотнул головой.

      Проводник вышел.

      Поезд набрал скорость, зажёгся яркий свет.

      Дама поднялась и сняла с себя короткое твидовое пальто. Потом размотала широкий тонкий шарф, обёрнутый вокруг шеи, и осталась в облегающем пушистом свитере и трикотажной юбке чуть ниже колен. Юбка тоже была облегающей.

      Ни её фигура, ни лицо, не вводили в заблуждение касательно возраста. Но и то и другое было весьма привлекательным.

      Она тряхнула головой, расправив пальцами пушистые чуть ниже плеч волосы цвета спелой пшеницы – на мочках мелькнули два золотых шарика – и сняла перчатки.

      Он ощутил новую волну аромата, разогретого теплом её тела. От этого запах духов показался ещё более волнующим.

      Пальцы были тонкими и длинными. Правый безымянный был свободен, а на мизинце и левой руке было несколько колец – тонкое изящное золото без камней и такое же серебро. Хотя, возможно, это было белое золото или что-то ещё – он в таких делах не очень разбирался.