Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай. Джеймс Фенимор Купер

принадлежали Абдаллаху, а теперь принадлежат нам!

      – Важнее для Кастилии, – задумчиво повторила королева. – Для ее могущества – возможно, но не для душ тех, кто о таком могуществе печется!

      – Уважаемая жена моя и любимая супруга… – начал Фердинанд.

      – Сеньора! – добавил прелат.

      Однако Изабелла уже медленно отошла от них, погруженная в свои мысли. Оставшись одни, король и прелат понимающе переглянулись, как два дельца, для которых барыш важнее справедливости.

      Не возвращаясь к своему креслу, Изабелла некоторое время одиноко прохаживалась взад и вперед по свободной части залы, и даже Фердинанд не решался нарушить ее уединение. Несколько раз взор королевы останавливался на Мерседес, и наконец она подозвала девушку к себе.

      – Доченька! – сказала Изабелла, которая часто обращалась так к тем, кто был ей дорог. – Ты не забыла о своем обете?

      – Для меня превыше всего долг перед моей государыней.

      Мерседес ответила твердо и уверенно. Изабелла не сводила глаз с ее бледного и прекрасного лица, и, когда та умолкла, во взгляде королевы отразилась такая нежность, с какой мать редко смотрит на любимую дочь.

      – Надеюсь, я ничем не провинилась перед вами, сеньора? – робко спросила Мерседес, видя, что королева молчит. – Немилость вашего высочества была бы для меня страшной карой!

      – О нет! Хотела бы я, чтобы все девушки Кастилии, и знатные и простые, были так же правдивы, скромны и послушны, как ты! Но мы не можем допустить, чтобы ты стала жертвой собственного увлечения. Ты слишком хорошо воспитана, донья Мерседес, чтобы не отличить внешний блеск от истинной добродетели…

      – Сеньора! – вскричала Мерседес и тотчас умолкла, понимая, что не должна прерывать свою государыню.

      – Я тебя слушаю, – проговорила Изабелла, немного помедлив, чтобы дать испуганной своей дерзостью девушке прийти в себя. – Говори без утайки, как с родной матерью!

      – Я хотела сказать, сеньора, что если не всякий блеск есть добродетель, то за всем, что нам кажется слишком смелым или непривычным, тоже не всегда скрывается порок.

      – Я тебя поняла, сеньорита, и я согласна. А теперь поговорим о другом. Мне кажется, ты одобряешь замыслы Колумба?

      – Что значит мнение юной, неопытной девушки для мудрой королевы Кастильской, которая может советоваться с учеными и прелатами! – скромно ответила Мерседес.

      – Но ты одобряешь его замыслы? – настаивала королева. – Или я неправильно тебя поняла?

      – Я верю в Колумба, сеньора! Небо воздаст ему за его высокое благородство, и он добьется успеха на благо людям и во славу церкви!

      – И ты думаешь, что найдутся знатные рыцари, которые последуют за этим никому не ведомым генуэзцем в столь дерзкое и опасное плавание?

      Королева почувствовала, как дрогнула рука Мерседес, которую она ласково держала в своей, и, подняв глаза, увидела, что девушка потупилась и покраснела. Но Мерседес понимала, сколь многое зависит сейчас