Против всех. Ксения Собчак

аттракционов и шашлыков, – Кернес не по росту так стремительно обходил свои владения, что автоматчики не успевали держать периметр.

      – То есть здесь все было в аттракционах, шашлыках? – спросила Собчак.

      – Тут было все говно, короче.

      – Надписи все по-русски, – заметила Собчак.

      – Я вам скажу по поводу русского языка, тут не надо рассуждать: тут говорят по-русски. Все. – Кернес гордо посмотрел на облепленное светодиодами дерево, словно бы украденное им с Тверского бульвара. – Вот же, красиво, да?

      – Ужасно красиво, Геннадий Адольфович, – подхватили гости.

      – Смотрите, – делегация подходила к центральному входу, – здесь стоял памятник Горькому, у него птицы склевали голову, потому что он был из гипса. Сейчас здесь стоит символ парка.

      – Белочка? – обомлела Собчак.

      – Да, – ответил Кернес, – белочка. У нас здесь очень много белочек, поэтому белочке и памятник.

      В речи мэра, столь очевидно гордящегося вверенным его попечению парком, явно звучали капковские нотки. В какую-то минуту полусонным гостям даже показалось, что они расслышали слова «культурное пространство».

      Еще час гости ездили в ночи по пустому вылизанному городу, мэр останавливался у каждого здания, рассказывая, где было гестапо, где находится его кабинет.

      – А это вот памятник Шевченко, второй по красоте после Марка Твена, который в Америке стоит.

      – А это что за баба на шаре? – зевая, спросил Красовский.

      – Это памятник независимости Украины, там ведь даже написано: «Слава Украине».

      – Героям слава, – по привычке ответил Красовский.

      – Не героям слава, а Украине, – резко поправил Кернес. – Не надо тут вот бандеровских паролей.

      – А если б сейчас вас попросили проголосовать за СССР или против, вы бы как проголосовали? – поинтересовалась Собчак, глядя на пустую, выложенную брусчаткой площадь со светящимся в глубине памятником Ильичу.

      – Конечно за. Такая была страна мощная, а сейчас что? Вот все говорят: Европа, Европа, а что Европа? Там тоже работы нет.

      По всему было видно, что мэр искренне предан городу, и город отвечал ему взаимностью, приветливо подмигивал зелеными светофорами, мерцал новенькими фонарями площадей, хрустел брусчаткой под резиной.

      – Это ваша гостиница, а завтра можем встретиться на завтраке у меня. Я тоже в гостинице живу.

      – Зачем? – удивилась Собчак. – Это же ваш родной город.

      – Хочется иногда. У меня там собаки, завтрак хороший.

      Готель «Националь», где обитал мэр, являл собой длинную кирпичную пятиэтажку, служившую когда-то, видимо, гостиницей облисполкома. У входа встречать гостей выстроился весь штат. Было похоже, что сцену приезда принца Уэльского в аббатство Даунтон пытаются поставить в миргородской оперетте. Геннадий Адольфович Кернес был облачен в идеально сидящий черный приталенный костюм, белоснежную рубашку и узкий галстук. Так одеваются охранники модных показов, похоронные агенты и премьер-министр Медведев.

      Красовский: