Видящий. Небо на плечах. Алексей Федорочев

разговора. – У графини кроме дочери есть еще двое детей. А вот у вора их больше нет и никогда уже не будет – не позволит кодекс. Поэтому оценить размеры благодарности отца… трудно. Все, что вы захотите: деньги, произведения искусства, люди… Назовите свою цену.

      Слово было произнесено.

      Отказать – нажить смертельного врага. Тот лихач, что сбил женщин, на днях повесился в изоляторе, причем, со слов Руса, будучи уже мертвым и не совсем целым – вот это, я понимаю, тяга к самоубийству! Сразу чувствуется, как человек раскаялся и осознал.

      Согласиться – значит, подписаться, что я все-таки владею секретом. А у меня есть свои причины не разглашать эти знания широкой общественности. Очень эгоистические, не скрою, но есть.

      Убить? Волчара этот старый и битый и мне, пожалуй, не по зубам. В смысле, убью-то я его легко, даже руку протягивать не надо, но только подстраховаться на данный случай он должен был, так что не вариант.

      Заменталить? Маску Данила Александрович держит на пять, и она не дает определить, какие эмоции им сейчас владеют. А я теперь по себе знаю, насколько это важно. Никогда не забуду, как чуть не расхохотался императору в лицо всего лишь на призыв послужить Отечеству.

      Приемлемая форма ответа наконец-то сложилась в моей голове:

      – Пожалуй, я навещу господина надворного советника Болотова не далее как сегодня. Степан Никифорович достоин, чтобы поддержать его в трудную минуту. К тому же он оказал немало услуг моему партнеру и, несомненно, еще окажет в будущем.

      – Значит ли это?..

      – Благодарю за визит и рассказ, он был познавательным, – перебил я вопрос, на который не собирался отвечать. – Возможно, я как-нибудь поведаю вам ответную историю.

      С моей стороны цена прозвучала, и Сорецкий это понял. Обозначив кивок, который одновременно можно было принять и за согласие, и за прощание, он поднял с песка мешок, в котором лежали маска и спасжилет, невозмутимо надел последний прямо поверх щегольского полосатого костюма, натянул маску. А потом, ухватившись за ничем не примечательную палку, рывком распластался на воде и с приличной скоростью скрылся в утренних сумерках, явно подтягиваемый тросом с невидимого мне катера. Или той же мини-подлодки, если она и вправду существует.

      Покачав головой вслед, признал: стиль у вора есть, впечатление произвести умеет.

      Обстоятельства не спрашивают: готов ты к ним или нет, – они просто приходят. У меня такое ощущение, что эти слова можно выбить личным девизом.

      До сей поры я считал, что живу насыщенной жизнью: учился в академии, учился у наставника, под предводительством Черного занимался нашим с ним бизнесом и активно мелькал в свете. Не из удовольствия – упаси боже! – это тоже было частью плана, который я постепенно реализовывал. Но при этом у меня хватало времени на изредка появляющихся подружек (в моем положении сложно было найти девушку, не имеющую на меня далеко идущих видов), на нечастые вылазки «в