Записки психиатра. Лидия Анатольевна Богданович

обязанный Вам физик-изобретатель Цирцеев».

      Значит, он действительно психически больной! Мне вновь представились ясные, как у ребенка, глаза, разумная речь. Выйдя от врача, я заплакала.

      Домой вернулась в полной растерянности и, кажется, в первый раз в жизни по настоящему глубоко задумалась.

      …Когда я однажды потеряла деньги и горько плакала, моя старая бабушка сказала мне: «Деньги потерял – ничего не потерял, здоровье потерял – половину потерял, ум потерял – все потерял». Не сразу я поняла горькую мудрость этой пословицы. Поняла и другое: потерянный ум можно найти…

      Прошел год. К моменту выбора профессии мне было ясно, что я не в состоянии оставить трудную, но увлекательную задачу – изучать психическую деятельность человека и возвращать его к трудовой жизни.

      Так, время, проведенное в психиатрической больнице, определило мое будущее.

      Я стала с особым чувством приглядываться к окружающим меня людям, вслушиваться в их речь. Резкие реплики, споры, недисциплинированность – все казалось мне проявлением ненормальности. Самые умные и нормальные на мой взгляд люди в разных ситуациях жизни зачастую совершали неумные, необдуманные, а иногда и ненормальные поступки. По учебнику психиатрии все укладывалось в строгие четкие рамки классификации. Живой больной с его страданием оказался куда сложнее. Вот здесь и трудно выпутаться из противоречий, которые возникают на каждом шагу. На помощь приходили книги, беседы со старшими товарищами. Это обогащало, но меньше, чем общение с больными. Лекции профессоров и врачей клиники очень много прояснили. Но все-таки окончательно разобраться в трудных вопросах помогла мне сама жизнь, практика.

      Спустя два месяца после знакомства с «сумасшедшим» Цирцеевым я встретила его на улице. Он шел с видом занятого человека с портфелем в руке.

      «Интересно, сумасшедший разгуливает по улицам?» – удивилась я и решила пройти мимо.

      Цирцеев меня узнал, подошел и «нормально» заговорил.

      «Знаю, что у тебя бред и теперь меня обмануть трудно!»– подумала я. В зачетной книжке у меня по психиатрии стояло: «отлично».

      – Что вы сейчас делаете? – спросила я заинтересовавшись.

      – Работаю физиком в научно-исследовательской лаборатории.

      – Работаете? – вырвалось у меня.

      – Конечно… Вот оттиск моей последней научной работы.

      Цирцеев не спеша открыл портфель и показал мне печатный оттиск монографии.

      Когда же вы успели написать?

      Работу я закончил до болезни, а сейчас пришлось только немного выправить…

      – А как те… которые направляли на ваш мозжечок инфракрасные лучи? Помните, вы даже передали мне письмо?

      На его лице появилось разумнейшее выражение снисхождения к моей глупой бестактности.

      – Надеюсь, вы тогда передали письмо врачу?

      – Да…

      – Очень признателен… Вам теперь должно быть понятно, что я был тяжело болен…

      – И… Сейчас вас уже ничто