История династии Романовых (сборник). Эдвард Радзинский

повезут нас в Россию. Слушай внимательно. Сейчас ты закричишь: «Принцесса умирает!» Бей в дверь, вопи, пока не откроют. А потом тащи меня на палубу. Тащи, несмотря ни на что. Вытащишь, кричи, чтоб бежали за лекарем. Сделаешь все точно – будем свободны. Учти, Франциска, твоя свобода, моя свобода сейчас зависят от тебя. Ты все поняла?

      – Я все поняла, госпожа! – Франциска вскочила со стула и бросилась к двери.

      Как только принцесса улеглась на полу и закрыла глаза, Франциска начала безостановочно стучать в дверь и кричать:

      – Умирает! Умирает! – Кричала она по-французски и по-немецки. И кулаками била в дверь.

      Наконец дверь раскрылась, и испуганное лицо матроса возникло в проеме.

      – Умирает! – кричала Франциска и тащила принцессу за руки на палубу.

      – Не положено, – отбивался испуганный матросик.

      Но вид лежащей замертво женщины произвел впечатление. Он помог Франциске вытащить принцессу на палубу.

      – За лекарем беги, за лекарем! – кричала Франциска по-немецки, пытаясь объяснить знаками матросу, что делать. Матрос понял и уже хотел бежать. Но принцесса не выдержала. Она вскочила и бросилась к борту.

      Она была уже у борта, она видела лодки на воде, размахивающих руками людей в лодках, когда верткий матросик настиг ее у борта.

      – Не положено, барыня, – умоляюще просил он, держа принцессу. – Не положено, барыня…

      Люди в лодках что-то кричали…

      В каюте она упала на кровать и зарыдала впервые по-настоящему – страшно и беспомощно.

      Корабли уходили из Плимута.

      Тюрьма в галантном веке

      В наше время, мой друг, в тюрьме встречаются и очень приличные люди…

Бюси де Рабутен. Письма

      Весной 1775 года императрица находилась во дворце в Коломенском. Шла подготовка к великим торжествам по случаю празднования Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией.

      В кабинете императрицы Рибас и Христенек увидели идиллическую картину: Екатерина кормила сухарями и сладостями семейство левреток. На столе лежал том ее любимого Вольтера. В распахнутое окно было видно, как по реке медленно плывет лодка. Звонили колокола…

      Рибас и Христенек с умилением лицезрели кормление собачек.

      – Вы тоже принимали участие в поимке самозванки, господин Рибас? – продолжая кормить левреток, спросила Екатерина.

      – Самое незначительное, Ваше величество. Все совершил господин Христенек, как о сем справедливо написал Его сиятельство.

      Наконец прожорливые маленькие собачки насытились, и императрица углубилась в письмо Орлова.

      «Бедный граф все описывал нам свое коварство по отношению к злодейке, чтобы еще и еще отводить от себя всякие возможные подозрения: де ничего у него с разбойницей не было – ни любви, ни какого дальнего расчета. Одно только усердие к исполнению нашей воли… Но к его несчастию, нам слишком хорошо знаком характер сего человека со шрамом. Особенно трогательно звучало его заявление, как он боится мести жалких горожан…»

      Екатерина оторвала глаза от письма. И взглянула на обоих