Аргентина. Кейдж. Андрей Валентинов

воззвал голосом громким, вызывая злочестивого людоеда на смертный бой…»

      Потомок кажунов убегать не собирался. Съедят – так съедят! Хотел приключений? Вот они! «Сожранный заживо!» Три колонки, большая фотография – и на первую полосу.

      «Достав же свой славный меч, поцеловал рыцарь верную сталь…»

      – Это ваш мотоцикл, мсье? – густым басом вопросил плечистый здоровяк в клетчатой ковбойской рубашке, выныривая из темноты. – Английский, «Sunbeam» 1918 года?

      – Oh, yeah! – ответствовал бесстрашный «дикси». – В смысле да.

      Здоровяк взглянул с укоризной:

      – И вы на нем ездили?

      Прежде чем констатировать очевидное, Крис присмотрелся к тому, кто пришел из тьмы. Годами слегка за сорок, черные волосы, легкая проседь на висках, густые усы, толстая шея. Ладони – хоть крысу бей. А уж если в кулаки сжать…

      Здоровяк, почуяв внимание, приосанился, сдвинул густые брови:

      – Максимилиан Барбарен! Слесарь и автомеханик. Могу и сварку, если нужно.

      Крис решил, что самое время блеснуть репортерской смекалкой.

      – Вы – мэр Авалана?

      – Да! – правая рука, сложившись в кулак, взметнулась вверх. – Мэр нашего города! Избран в честной борьбе по списку «Народного фронта».

      Репортер «Мэгэзин» поспешил расчехлить взятый с собой «Contax II». Мэр расставил ноги пошире и принял вид.

      – А вы, мсье, из прогрессивной прессы? – поинтересовался он, честно претерпев процесс съемки. – Или из реакционной?

      Крис на миг задумался.

      – Скорее, третье. Мы для дам пишем.

      Дядюшка Барбарен угрюмо хмыкнул.

      – На что силы тратите, tovarishh? Ладно, пошли смотреть ваш металлолом.

* * *

      Блокнот Крис доставать не стал, слушал.

      – …Фашисты! Кагуляры! «Огненные кресты»! – вещал Максимилиан Барбарен. – Худшие подонки загнивающего империализма! Мы дали бой этой контрреволюционной гидре. Мы, коммунисты и все прогрессивные граждане, сплотились в Комитет бдительности, построили баррикады!..

      Прервался, взглянул снисходительно.

      – Для вас, конечно, это пустой звук, господин из Нью-Йорка. Откуда вам знать, что такое настоящая классовая борьба?

      Кристофер Грант невозмутимо пожал плечами.

      – Везде свои бородавки. А много вы, господин мэр, слышали о последнем скандале на кокусе республиканцев в Вайоминге? Крутой, я вам скажу, был мордобой. Велик мир!

      Мэр города Авалана нахмурился.

      – Вы правы, Кретьен… Если по имени, не обидитесь? Вот и хорошо, а меня «господином» не титулуйте. Когда мы в моем кабинете, то «гражданин», а так – «дядюшка» или, если хотите, «папаша». Все зовут, чем вы хуже? Так вот, вы правы – однако не совсем. Авалан – маленький город. Но это – Франция! Узнаете нас – узнаете всю Республику. Мы – глоток хорошего вина. Прочувствуешь – и оценишь весь урожай.

      – Оh! – Крис все-таки вытащил из кармана блокнот. – Очень неплохо! Но, дядюшка Барбарен, разве жизнь – это только политика?

      Из горла гражданина мэра