Кости зверя. Уильям Риттер

более виноватой перед ней и решила загладить свою вину перед отъездом. Я выбрала одно простое платье с высоким подолом, подходящее для поездки, а остальные уложила в чемодан.

      Дверь в спальню Дженни была приоткрыта и, когда я постучала, немного подалась внутрь.

      – Дженни!

      Внутри было сумрачно и тихо.

      – Если ты здесь, я хотела бы поблагодарить тебя и извиниться за вчерашнее.

      Я стояла в дверном проеме, ощущая себя глупо и нелепо. Отсюда хорошо была видна ваза со скорбно поникшими асфоделями. Глубоко вдохнув и стараясь ступать как можно тише, я подошла к столику и поправила цветы так, чтобы спереди красовались яркие звездочки паслена. Это был бессмысленный жест, но в моих уроках этикета ничего не говорилось о том, что делать, если ты случайно рассердил умершего. Наверное, стоит вообще убрать букет, пока Дженни не вернулась.

      – Вам нельзя здесь находиться!

      Раздавшийся позади меня громкий, но слегка испуганный голос сопроводил резкий порыв холода. Это было совершенно неожиданно – как будто мне за шиворот плеснули холодной воды. Я вздрогнула и обернулась, опрокинув при этом букет со столика. Ваза сделала быстрый пируэт в полете и раскололась о пол, раскидав цветы и расплескав воду по половицам. Дженни растерянно уставилась своими аспидно-серыми глазами на темную кособокую лужу.

      – Ах, мне так жаль! – Я в ужасе опустилась на колени и как можно быстрее принялась собирать осколки фарфора. – Извини. Мне очень жаль. Я сейчас все приберу.

      – Нет! – настоятельно и словно издалека воскликнула Дженни.

      Я замерла на месте и подняла голову. Она взволнованно взирала на меня и на разбитую вазу, но при этом одновременно каким-то причудливым образом смотрела прочь, на дверь. Я прищурилась, вглядываясь в двойное изображение.

      – Нет! – повторила она. – Вам нельзя здесь находиться!

      – Дженни! – Положив осколки на пол, я медленно поднялась. – Дженни, все хорошо.

      – Я знаю, кто вы.

      Холодный голос Дженни дрожал, как и сам ее облик, так что мне трудно было сосредоточиться на ее двойном очертании.

      – Да, это я, твоя… – начала было я, но Дженни продолжила, словно не слышала меня.

      – Вы работаете с моим женихом.

      – Я… что делаю? Нет, я работаю здесь, с…

      – Вам нельзя здесь находиться!

      Лужица у моих ног стала покрываться корочкой льда, в комнате еще сильнее похолодало, и под порывом холодного ветра стебель асфодели прокатился по полу как по ледяному катку.

      – Дженни, ты меня пугаешь.

      – Вам нельзя здесь находиться!

      Порыв ветра превратился в шквал, в котором бешено затрепетали занавески на окнах. С почти безупречной кровати Дженни слетело одеяло, дверцы шкафа резко отворились и тут же с грохотом захлопнулись. Этот звук пробудил во мне какие-то первобытные инстинкты, и я, не успев опомниться, пулей вылетела в коридор. Обернувшись, я увидела, что в спальне вновь стало тихо,