Весенняя песня Сапфо. О. П. Клюкина

не привела, а сказала, что лучше самолично будет учить мальчика грамоте и письму. Оказывается, Фаон слишком застеснялся своего наряда и особенно окружающих людей.

      На протяжении этих лет Сапфо несколько раз вскользь интересовалась успехами сына Тимады, когда посылала деньги на его содержание. И Филистина с готовностью отвечала, что все в порядке, мальчик оказался смышленым и веселым, хорошо развивается.

      Кажется, Филистина даже зимой нередко наведывалась в здешние края, чтобы отвезти Фаону игрушки или сладости. Ну и что с того? Ведь у Сапфо росла своя собственная дочь – Клеида, которая тоже требовала постоянного внимания, так что ее вовсе нельзя обвинить в излишней черствости.

      Да к тому же Сапфо никто и не обвинял!

      И все же… и все же Сапфо и понятия не имела, что Филистину и Фаона связывает такая глубокая взаимная привязанность. И сейчас это стало для нее не самым приятным открытием, задело за живое.

      – Вот именно – ты сможешь и учиться, и одновременно видеться со своей учительницей, – подхватил тут же Алкей. – Ну, мой дружочек, решайся!

      – Такие дела не решаются столь поспешно, – прервала Алкея Сапфо с непонятной для окружающих строгостью. – Фаона ждут в Афинах достойные во всех отношениях люди и его родной дед. И нет смысла вот так, наспех, обсуждать то, от чего может зависеть вся судьба человека. Сейчас не время для подобных разговоров.

      – Ты как всегда права, мудрая Сапфо! – нисколько не обиделся Алкей, находившийся в бодром, приподнятом состоянии духа. – Сейчас вообще не время делать дела, потому что настала пора петь песни. Где тут у нас лира?

      Женщины со значением переглянулись между собой.

      Они прекрасно знали, что застольные песнопения Алкей всегда также начинал с самых воинственных сколий, направленных против политических врагов поэта. Иногда он в финале желал, чтобы тиран Мирсил и на том свете захлебнулся вином, или же призывал богов разом сжечь виноградники у всех без исключения представителей рода Археанкидов, с которым аристократический род Алкея вел извечную, нескончаемую борьбу за власть.

      И сама Сапфо, и ее подруги политические песни Алкея недолюбливали, находя их порой излишне жестокими и по-мужски грубоватыми.

      Зато стихи, в которых Алкей воспевал своих возлюбленных, попутно восхваляя вино, женщины могли слушать много раз подряд и с удовольствием подпевали сами.

      – Алкей, спой нам ту, которая начинается со слов… – решила подсказать поэту Дидамия какой-нибудь из наиболее любимых лирических напевов.

      – Нет, я хочу, чтобы сейчас нам спел Фаон, – вдруг сказал Алкей, со смехом передавая лиру в руки юноши, – раз уж он проговорился, что его учительница обучила также и искусству пения…

      Фаон сильно покраснел от столь неожиданного предложения, а у Сапфо сердце застучало от желания ему помочь. Надо бы как-нибудь вызволить мальчика из неловкого положения. Но, с другой стороны, ей самой так хотелось послушать, как Фаон поет!

      Недаром кто-то из древнейших говорил,