Сглаз. Томас Олд Хьювелт

Открылась дверь соседнего дома, и на крыльце показалась миссис Содерсон. Затем на улицу высыпали другие соседи, которые явно собрались угомонить новоселов ведьминского местечка.

      – Ага, встретили, – подтвердил Грим. – Поздравляю, Уоррен! Сорвал банк.

      – Сейчас телефон зазвонит, – произнесла Клэр.

      И правда, спустя секунду раздался звонок. Клэр сняла трубку и начала разговаривать с одним из соседей семьи Делароза.

      Уоррен стоял рядом с Гримом и меланхолично поглядывал на экран.

      – Теперь им предстоит узнать, что они застряли у нас на веки вечные.

      – Какая трагедия. Жаль, что местные людишки – так себе.

      – Кто идет на поле боя?

      – Я, – выпалил Грим.

      Конечно, Грим знал, что данное решение лишает его шанса выспаться, но он действительно захотел увидеть все воочию. Разъяснять новичкам особенности их теперешнего положения – нелегкое дело, да и благотворительность не была в числе его дарований, но Грим проникся сочувствием к бедолагам. Им предстоит пересмотреть свои взгляды на мироздание и быть начеку. Самому Гриму, родившемуся и выросшему в Блэк Спринг, можно сказать, повезло, однако он был не каменным и понимал, насколько все это болезненно.

      Формально Грим принадлежал к методистской церкви, поэтому вне своей работы ему следовало отрицать любые паранормальные явления. Но в глубине души он принимал реальность таковой, какая она есть. Грим понимал, что в мире случаются вещи необъяснимые и потрясающие, а иногда – просто пугающие и сверхъестественные.

      Но здесь имелась и еще одна, самая главная загвоздка. Люди, попадавшие в Блэк Спринг, должны были смириться со своей участью – с фатальной необратимостью и окончательностью ситуации.

      То было первое отчетливое осознание своей бренности. Каждый отчаянно сопротивляется осознанию смерти, стараясь не думать о ней, пока есть возможность. Но в Блэк Спринг они живут бок о бок со смертью. Они видят ее дома, они прячут ее от Пришлых, а иногда ставят у нее на пути фонарный столб.

      Но Делароза… необратимость и смерть не сочетались с их картиной мира, космополитичной, наполненной холодными рассуждениями и сменой карьеры после менопаузы. Блэк Спринг – будто таблетка мышьяка, которую они неожиданно обнаружили у себя во рту и раскусили прежде, чем поняли, что это яд. Если бы Роберт Грим только что не проиграл пари, он бы пожалел их.

      Он смотрел на экран. Соседи отвели Делароза в дом миссис Содерсон.

      Клэр повесила трубку.

      – Они в хороших руках. Я обещала, что команда будет через десять минут. Кто составит мне компанию?

      – Я, – повторил Грим. – Они верующие?

      – Нет. Кажется, мальчишкой он посещал методистскую церковь, но сейчас он агностик.

      – Тогда не будем приплетать к этому церковные дела.

      – Твой жезл и Твой посох – они успокоят их, – торжественно произнес Уоррен, переиначив библейский псалом.

      – Тебе правда пора, Роберт? После нашей с ними последней стычки ты, возможно, единственный человек,