Космическая экспедиция. Алексей Николаевич Наст

и тебя будут любить, тебе будут верить, обнажая свой тыл. А в тыл бить легко.

      – Здравствуйте, полковник, – кивнул он.

      – Пришёл посмотреть? – Стабжер похлопал по чёрному корпусу рукой. – Мне тоже не сидится. Вам лететь, а мне ждать.

      Стабжер благожелательно взглянул на Санда.

      – Ждать, поверь, дело труднейшее.

      – Я всё думаю, может, поменяться с вами, – пошутил Санд, подходя к Стабжеру вплотную.

      Они обменялись крепким рукопожатием. Санд обозрел громадину, заметил:

      – Ждать тяжело. Виски, девочки, домашний уют… А нам… Только бог знает, что нам предстоит пережить.

      – Ну, насчёт девочек. Я не зря ратовал за смешанный экипаж, – ободряюще улыбнулся Стабжер. – Сали и Кэт милые девочки. Я забочусь о твоих нуждах, больше, чем о своих детях.

      – Спасибо, – проворчал Санд, заходя на аппарель.

      Внутрь они вошли вдвоём.

      Интерьер уже был привычным – во всем продуманность и компактность.

      Санд оглянулся на Стабжера:

      – Вы придумали эту дурацкую экспедицию, господин полковник. И уговариваете меня, чтобы я был доволен! Экспедиция в никуда! Занятное дело…

      Стабжер ухмыльнулся, но отвечать не стал.

      Они подошли к лифту, встали на треугольную панель в полу. Санд коснулся носком ботинка центра панели, она плавно толкнула снизу и быстро вынесла вверх, в зал управления.

      Они сели в два кресла. Два других остались свободными.

      – Не знаю, как можно рассчитывать на то, что, как только мы выведем эту посудину на орбиту, она автоматически включит систему пеленга. «Инопланетяне сами приведут нас в своё логово!», – ваши слова, полковник, – Санд сердито посмотрел на Стабжера. Он очень не хотел лететь в проклятую неизвестность, но ослушаться приказа не имел права. Оставалось только брюзжать. – Не понимаю, зачем нужна эта экспедиция? Что она даст?

      Стабжер поёжился. Пристрастные речи Санда, его коробили, но оборвать их полковник не имел сил. Не считал себя вправе. Ибо он посылал этого человека, посылал, возможно, в одну сторону…

      Санд посмотрел на седые виски полковника, потом сбросил раздражённость и улыбнулся, говоря примирительным тоном:

      – Ладно, полковник, сомнения отправим к дьяволу… Всё может случиться. Только вот, за годы возни в этом аппарате, наши учёные так и не смогли обнаружить системы пеленга.

      – Командование никого из них не допускало к жизненно важным центрам корабля. И правильно. Они расшифровали всё, что им разрешили. Вы сможете на ней лететь. Это главное.

      – Главное в другом – сможем ли вернуться?

      Стабжер поощрительно улыбнулся Санду:

      – Постарайтесь. Информация, которую вы привезёте, не будет иметь цены!

      – Понятия не имею, что могло заставить меня согласиться на участие в экспедиции? – словно говоря это для себя, произнёс Санд.

      – Обратный ход теперь уже не дашь. Поздно, – спокойно, но жёстко, отреагировал Стабжер.

      Полковник встал. Он, как никто другой, знал этот корабль.

      – Ты согласился, потому что, у тебя не было другого выхода, друг мой, – серьёзно завил он, отходя от кресла. – Кто проникает в тайну, тот, или оставляет её в себе, или уносит с собой в сырую землю… Ты выбрал жизнь.

      – Было бы забавно, если бы я выбрал другое, – заметил Санд.

      – Кстати, Санд, я предлагаю тебе ещё одно дело. Оно очень важное. Ты мой друг, и я доверюсь тебе, – Стабжер склонился над сидящим в кресле Сандом.

      Тот был спокоен. Спокоен снаружи. Мозг же его напрягся – он вновь проникал в чужой тыл. Ах, как это сладостно, ощутить вдруг беспомощность твоего могучего противника!

      – Я стар, – тихо произнёс полковник.

      Санд усмехнулся – вот так тайна!

      Стабжер дёрнул головой:

      – Это не то! У меня дочь… – он волновался. Санд это чувствовал. Волнение проявлялось во всём – в покрасневших щеках, в беспомощном взгляде.

      Санд стал ощущать погружение своей воли в чужую душу. Этот вздорный полковник своими руками уничтожал свою защитную стену. Скорее бы он говорил! Санд был в сильном нервном напряжении, не выдавая ни единым движением своего состояния.

      Три года назад он сватался к дочери Стабжера, но та ему отказала и, вскоре, вышла замуж за какого-то банковского клерка. Как Санд был жалок тогда, сколько душевной боли испытал! Такую обиду простить невозможно. Она была счастлива тогда. Он присутствовал на проклятой свадьбе, мучимый терзаньями ревности… Правда, сладкое счастье длилось не долго – клерка уволили из банка, и ныне парочка еле сводила концы с концами, и то, лишь благодаря поддержке Стабжера.

      Желание мести липким комом подкатило к горлу – глаза Санда вспыхнули злым огнём, но он, тут же, притушил их опущенными ресницами. Нельзя себя выдавать ни при каких обстоятельствах!

      – Говорите, полковник, я слушаю.

      – Есть возможность заработать