Введение в специальность: юрист. Учебное пособие для СПО. Александр Николаевич Чашин

начале октября 1917-го скончалась старая нянька Инессы Иннокентьевны. Дружная прислуга особняка на Мойке всем скопом отправилась на отпевание, а потом на поминки. Графская семья не побрезговала и пошла вместе со слугами. Такой поступок, во-первых, соответствовал духу тревожного времени, во-вторых, юная мадемуазель ее беззаветно любила. Граф оплатил все расходы по достойному прейскуранту, графиня надела траур. После отпевания залитая слезами барышня потребовала, чтобы семейство посетило и кладбище, а затем присутствовало на поминальном обеде.

      – Для девочки это страшная травма, первая потеря по-настоящему близкого человека. Надо уважать. – Анастасия Яковлевна поплотнее прикрыла лицо вуалью и сунула распорядителю похорон еще одну ассигнацию.

      – Да-да, замечательная женщина нам попалась, царствие ей небесное, – поддержал супругу граф.

      После поминок они долго гуляли втроем по набережной, вспоминали покойную Евдокию, смеялись ее простецким, но смешным шуткам и своим воспоминаниям. Как будто нянечка шла четвертой среди них, иногда несла на руках кружевной кулек, иногда – непослушный комок розового счастья, хвасталась, как будто купила на ярмарке диковинную куклу. Вот она прибежала с выпученными глазами по поводу первого зубика, вот привела Инессу на ее собственных пухленьких ножках – это первые шаги.

      Гранит гулко разносил шаги, помпезные особняки спрятали в темноте резные карнизы и легкомысленные рюшечки, только атланты стояли верными сторожевыми и грозно надзирали за мостовой. Перед домом на Мойке кто-то разбил фонарь и отпирать дверь пришлось на ощупь. Никого из прислуги не осталось, все на поминках, когда вернутся – неизвестно. Пусть помянут покойницу добрым словом, она это заслужила, а Шевелевы и сами управятся. Щелкнул замок, Иннокентий Карпович пропустил вперед жену и дочь.

      – Ой, что это валяется? – Инесса взвизгнула и отпрыгнула назад, едва не сбив мать с ног.

      – Надеюсь, что не труп, – мрачно пошутил Иннокентий Карпович и зажег лампу.

      В прихожей на полу вальяжно раскинулись соболиная шуба графа и пышное боа из черно-бурой лисицы.

      – Так-с… – Досада мигом вытеснила умиротворение от прогулки.

      – Инесса, никуда не ходи! – Мать остановила порывавшуюся куда-то бежать дочку.

      Глава семейства в три прыжка достиг лестницы и зажег там светильники, потом по всей гостиной и столовой. Слава богу, никого. Раскрытые серванты, выпотрошенное на ковер серебро: блюда и супницы, которые трудно унести. Рюмок и приборов не нашлось. Анастасия Яковлевна взяла за руку дочь, глазами велела мужу следовать впереди, такой процессией они поднялись на второй этаж. В опочивальнях тоже поохотились. Воры сдирали с вешалок платья и манто, наверное, хотели прихватить с собой, но в последний момент передумали, не влез объемный графский достаток в заплечные мешки. Унесли только самое ценное: пачку облигаций из бюро, немного наличных денег, серебро, две шубы и шкатулку с драгоценностями.

      – Жемчуг