Предпоследний круг ада. Ольга Володарская

дрались… А уж как сквернословили! Читал я матерные стихи твоего любимого Александра Сергеевича.

      – Не доказано, что они его, – тут же попытался защитить солнце русской поэзии Женя. – Но если и так, Пушкину простительно. Пошалил, бывает. Вы же меры не знаете. И такое ощущение, что достаточное количество «печатных» слов для того, чтобы выразить свои чувства, это не для вас.

      – В мате есть экспрессия. И «непечатные» слова тоже часть языка.

      – Поэт должен нести свет людям. Как Данко.

      – Данко вырвал себе сердце, а ты на это не способен, – презрительно хмыкнул Кукуся.

      – Откуда тебе знать? Ты не читал моих стихов.

      – Но я потерял книгу, – пожал плечами признанный поэт.

      – Я накидал тебе кучу ссылок!

      – Ой, я не дружу с компами.

      – И кто из нас из прошлого? – ехидно заметил Женя. – Но у тебя же активные страницы в нескольких соцсетях.

      – Этим занимается мой младший брат, я ему за это деньжат подкидываю. А сам я даже печатать не умею. Стихи записываю от руки.

      – Кстати, я тоже. Вот у меня с собой и блокнот с ними есть.

      – Да, я помню, таскался с каким-то.

      – Тот заполнен. И стихи перепечатаны и выложены в сеть еще в прошлом году. Сейчас при мне другой. В нем еще достаточно чистых страниц.

      – Ладно, давай, почитаю.

      – Только не потеряй, – попросил Женя, протянув Кукусе блокнот. – Это единственный экземпляр.

      – Зуб даю! – заявил Кукуся и застегнул карман, в который засунул блокнот, на молнию.

      – Как прочтешь, позвони. Мне интересно твое мнение.

      – Договорились.

      После этого школьные приятели распрощались. Но прошла уже неделя, а признанный НЕГЕНИЙ НЕПРИЗНАННОМУ гению так и не позвонил.

      …С охапкой кленовых листьев Женя покинул парк. Букет получился таким красивым, что хотелось его подарить кому-нибудь. Если бы Бородину не нужно было на работу, он вернулся бы домой и преподнес его маме. Но его ждали на киностудии, поэтому Женя продолжал двигаться по направлению к метро.

      Снова вспомнилась Татьяна. Они жили в одном районе, это выяснилось, когда в беседе был затронут парк, в котором еще пять минут назад Бородин собирал листья. Таня, в отличие от него, гуляла по нему еще девочкой. Женя же с мамой и дедом всего четыре года назад переехал в эту часть города. Раньше жили близко к центру, в огромной трешке. Но дядька, рассорившийся с отцом и сестрой, тот самый, что устроил племяша на работу, потребовал своей доли, пришлось размениваться.

      «Странно, что я за эти четыре года ни разу не встретил Таню в парке, – думал Женя, шагая к метро. – Все, кто живет неподалеку от него, там бывают. Я же через него хожу на метро каждый день…»

      Бородин приостановился. Достал телефон и стал смотреть фото, что присылала ему Таня. Все это были домашние сэлфи. По сути одинаковые. Но на одном девушка особенно Жене нравилась, она была заснята на фоне открытого окна. Качество снимка оставляло