Первая научная история войны 1812 года. Е. Н. Понасенков

стало существенным шагом к доказательству возможности при помощи только циркуля или только линейки с двумя засечками делать любые построения, выполнимые циркулем и линейкой без засечек) и теорема про равносторонние треугольники, носящая его имя. Сравним такое феноменальное трудолюбие и дисциплину Наполеона, например, с главой Британского кабинета – главным (после царя Александра) врагом Наполеона – с Уильямом Питтом Младшим. В период противостояния с наполеоновской Францией он пристрастился к алкоголю (что весьма часто и едко высмеивалось карикатуристами). По вполне серьезным подсчетам свидетеля-современника, Питт злоупотреблял алкоголем самым чудовищным образом. Несколько раз его стошнило прямо на трибуне!³⁴ Что же: Российская империя имела достойного союзника…

      Но вернемся к А.С. Трачевскому – и вспомним его описание того, до чего была доведена агрессивная Англия, для которой Франция оказалась «крепким орешком»:

      «Торговля пала; купцы банкротились; банки лопались; бумажные ценности понизились на пятьдесят процентов; государственные долги возросли до двенадцати миллиардов. Имея лишь ничтожное войско с негодными офицерами из аристократов-кутил, Англия выплачивала громадные субсидии жадным членам коалиции на материке. На это уходило золото – и Англия вдруг стала жалкою страной бумажек, объявив принудительный курс для билетов своего банка. Бумажки господствовали до конца войны, увлекая даже Питта в гибельную расточительность и развивая ажиотаж в обществе. Рядом следовали, друг за другом, сначала иностранные займы, потом тяжкие налоги. Под конец Питт взялся даже за подоходный и прогрессивный налог, столь ненавистный богачам, хотя он старался выгородить крупных землевладельцев.

      Богачи и знать вообще сваливали бремя войны на пролетария, как и везде, причем обогащались поставщики и банкиры. Народ доходил до нищеты. Однажды толпа выбила стекла в карете Георга III, крича: «Долой Питта, войну и голод!» Вспыхивали бунты среди моряков, которых держали впроголодь, почти без жалованья, сажали в какие-то клетки на целые годы, драли «кошками с девятью хвостами». Раз они появились в устьях Темзы на корабле с красным знаменем «плавучей республики». Глухое недовольство овладевало массами, и в Ирландии все было готово к поголовному жестокому восстанию. А Питт с каждым годом вдавался в материковый деспотизм. Был отменен Habeas Corpus; были запрещены сообщества, сходки, читальни; преследовали писателей и издателей, типографии и журналы. Так, для британца новый век начинался полным арсеналом торийской реакции, финансовым крахом и голодовкой в Англии, зверствами в Ирландии, миллиардами фальшивых ассигнатов и массой шпионов-подстрекателей во Франции – словом, материальным, политическим и нравственным банкротством.

      Мало того. Англия теряла свое обаяние в Европе: она становилась своего рода государством-пиратом (выделено мной, Е.П.). Британцы блокировали порты, наседали на прибрежных жителей, обогащались торговыми призами