Мир пауков: Маг. Страна призраков (сборник). Колин Г. Уилсон

тела висели примерно в паре метров над головами. Каждое окутывала полупрозрачная кисея, удивительно нежная; волокна гораздо тоньше, чем у обычной паутины. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, под кисеей стали различаться лица – у одного, заметно, даже открыты глаза.

      – Вон тот, судя по всему, ребенок, – указал Симеон.

      Тело, висящее в самом отдалении, находилось на высоте около полутора метров; сквозь тонкую кисею, капюшоном покрывающую лицо, виднелись темные кудрявые волосы. Мысль, пришедшую в голову Найлу, вслух высказал Симеон:

      – Это не тот ли самый брат твоей кухарки, как там ее?

      – Нира. Может, и да. Его никак нельзя срезать? – спросил Найл у Дравига.

      Паук вздыбился на стену и протянул вверх передние лапы, одной из них придерживая тело, а другой обрывая волокно, на котором оно болталось. Упавший кокон он аккуратно подхватил в средние лапы. Найл принял от него тело, липкая кисея приставала к пальцам и тунике. Ребенка он вынес на свет и аккуратно опустил на пол. Покрывающая лицо кисея напоминала липкую прорезиненную ткань и не давалась попыткам ее разорвать. Найл позаимствовал у Сидонии тесак с острым как бритва лезвием и оттянул кисею так, что открылось лицо, затем аккуратно распорол липкие волокна. Лицо было мертвенно-бледным, без признаков дыхания. Но когда Симеон содрал тенета, покрывающие руку, Дравиг протянул среднюю лапу к груди ребенка и сказал: «Он жив». Через минуту Симеон поместил большой палец ребенку на запястье и сказал, что прослушивается слабый пульс. Найл положил руку на холодный лоб.

      – Есть какой-нибудь способ его оживить?

      Симеон покачал головой:

      – Не знаю. Если это яд, парализующий центральную нервную систему, дело может быть непоправимо. Вон тот, похоже, уже мертв. – Он указал на лицо, заострившееся, как череп.

      – Это в самом деле так? – спросил Найл у Дравига.

      Дравиг вздыбился, вытянув средние лапы в сторону покачивающегося тела.

      – Нет. Он жив. Здесь живы все, только одна женщина на дальнем конце близка к смерти.

      Сидония всполошила их, выкрикнув:

      – Вон тот повел глазами!

      Она стояла под коконом, свисающим с середины балки, где падающий из двери свет делал видимость более отчетливой. Кокон был невелик – в нем находился какой-нибудь рослый ребенок или подросток. Глаза за покрывающей лицо кисеей были закрыты. Найл внимательно вгляделся, но не смог уловить признаков дыхания.

      – Тебе не померещилось?

      – Откуда! У него дрогнули ресницы.

      Найл обратился к телу, покачивающемуся над головой:

      – Если ты меня слышишь, постарайся приоткрыть глаза.

      Ничего не произошло. Найл повторил еще раз, медленнее и громче. И вот после долгой паузы ресницы дрогнули – слабо, но явно.

      – Я же сказала, он живой, – произнесла Сидония.

      – Это не «он», – поправил Дравиг, – это женская особь.

      С той стороны бункера донесся взволнованный возглас Симеона. Он разглядывал ящики, сваленные