Криминалистика по пятницам. Елена Топильская

что ему сказать. Когда жена от него ушла, знала, и когда он неудачно объяснился мне в любви, знала, и когда инфаркт его шваркнул, как-то утешала, а тут… Ну что тут скажешь?

      – Поехали быстрей, – сказала я вместо утешения. – Там у Стеценко что-то стынет вкусное.

      – Подожди. – Он даже придержал меня за руку, хотя я и так рассчитывала доехать на его машине, а не бежать пешком. – Это еще не все.

      – Господи. Еще-то что? – Я бы не удивилась, узнав, что его увольняют за слишком хорошую работу и высокие показатели.

      Он вдохнул так, словно собирался нырять на спор: кто дольше. Переспросил:

      – Что еще? – И голос у него зазвенел. Я не на шутку перепугалась, вдруг его опять долбанет инфаркт, тьфу-тьфу-тьфу, и что я буду делать?! Даже доктора Стеценко рядом нету, надо скорей тащить Синцова к нам домой, там хоть будет кому оказать ему первую помощь, если что.

      – Еще вот… В общем… – Складывалось впечатление, что ему не хватает воздуху. Ну точно, допрыгается до инфаркта! – Маша, ты не поверишь!

      – Ну что, Андрей? Не томи. Кто тебя еще обидел?

      Он взглянул на меня затравленно.

      – Сейчас в городе новая серия. Ты знала?

      – Откуда? Если по нашему району эпизодов нет…

      Он покачал головой:

      – По вашему – нет.

      – А что за серия?

      – О-о! Давно такого не было.

      У меня в груди екнуло: почему-то я решила, что сбылись мрачные пророчества Катушкина и Синцов сейчас расскажет мне про серию убийств с отчленением голов. Но Синцов заговорил про другое.

      – …Парень входит за девчонками в квартиру, причем следит, чтобы она сама дверь открыла…

      – «На плечах»? – уточнила я.

      Это значило, что преступник следит за жертвой и ждет, пока та откроет дверь своим ключом, а потом резко подбегает к ней и буквально вносит вместе с собой в квартиру, – что называется, попадает в дом прямо на плечах жертвы, как хищник в броске на антилопу. Расчет понятен: если жертва открывает дверь сама, значит, она дома будет одна. А если звонит, понятное дело, кто-то дома есть, значит – отбой.

      – Э-э, нет! Просто выслеживает. Потом звонит в квартиру, спрашивает: здесь живут Николаевы? Нет? А где? Дурочки открывают, чтобы растолковать, мол, спросите напротив…

      – Понятно, – кивнула я. – Тут он влетает…

      – Ни фига подобного, – ухмыльнулся Синцов. – Культурно так входит, мол, можно тогда этим самым Николаевым записочку написать? И ведь пишет, а потом попить просит…

      – Сколько случаев? – деловито уточнила я. Он, растопырив лапу, показал на пальцах – четыре.

      – И каждый раз – про Николаевых? И каждый раз из четырех – записку пишет?

      – Вот именно. Пишет, потом – попить, дурехи ему приносят, потому как хорошо воспитаны…

      – Господи. А элементарных правил безопасного поведения им никто не разъяснял? – ужаснулась я. У меня аж в груди заныло от такой безалаберности родителей. – Ну как так можно?! – застонала я, даже не дослушав про маньяка. – С пеленок надо в голову вбить: незнакомым не открывать, особенно если ты одна в