Криминалистика по пятницам. Елена Топильская

раз? – поинтересовалась я.

      Синцов призадумался.

      – А когда по Васечкину работали, помнишь? Тринадцать эпизодов, введение посторонних предметов в полости тела. Лицо жертвам подушкой закрывал. – Синцов мечтательно прикрыл глаза. Понятно, он время исчисляет не годами и месяцами, а периодами от одного маньяка до другого.

      – Да ладно, ты что, с тех пор у нас в гостях не был? – усомнилась я.

      – Вроде был. Но он, – Синцов покосился в сторону комнаты ребенка, откуда уже понеслось какое-то компьютерное уханье, – спал, наверное…

      – Наверное, – успокоила я его.

      Мы еще поболтали о пустяках, забыв про непонятки с биологией по маньяку, но Синцов то и дело крутил головой, отказываясь верить в то, что маленький лапочка Хрюндик вымахал в дяденьку повыше его самого и басит с ним в октаву.

      – Знаешь, Маша, – прошептал он мне доверительно, когда Сашка отлучился куда-то из кухни, – я до сих пор про себя думал, что я молодой и борзый… Могу питаться шавермой на улице, спать в кабинете и бегать по лестницам на осмотрах и обходах… А я-то на самом деле – уже старый и облезлый, как мой кабинетный диван. Представляешь, со мной ребята работают – дети тех, с кем я в дежурке начинал! Уже второе поколение в розыск пришло. Ужас! А мне-то куда деваться? Я прямо как анахронизм, у всех торчу бельмом…

      – Андрюшка, – я не смогла сдержать улыбки, – это тебя мой отпрыск на грустные мысли о бренности навел? А ты вообще помнишь, сколько тебе лет? Ты дни рождения свои отмечаешь?

      – Если поздравит кто, отмечаю, – буркнул он. – Но лучше не думать.

      В душе я была с ним согласна. Лучше не думать про то, сколько тебе лет, и особенно про то, сколько воды утекло с тех пор, когда мы и впрямь были рысаками.

      Вернулся Сашка. Бросив на нас с Синцовым проницательный взгляд, он не стал лезть к нам в душу. Просто вытащил из загашника какой-то приличный коньяк (из чего я сделала вывод, что мне в этом доме выпить не предложат), плеснул себе и Синцову и поставил на плиту медную турочку с кофе. Правильно, после чая для всех – наступило время сугубо мужского десерта. Все, как в лучших домах… А я пойду мыть посуду.

      – Андрюха, – небрежно спросил мой муж, не спуская глаз с кофе, – а что это он в секс-шоп поперся? Если это, конечно, он, тот самый?

      Синцов оживился. То ли благословенный напиток в пузатом бокале наполнил наконец его душу умиротворением, то ли сытная пища начала перевариваться и оттянула на себя энергетические ресурсы, кто его знает. Но по глазам его, по ленивому покачиванию бокала, по спокойному любованию тем, как коньяк маслянисто омывает тонкое стекло, понятно было, что с ним уже можно без опаски разговаривать на любые темы, инфаркта и истерики не будет.

      – Саня, это ты для поддержания разговора интересуешься? – уставясь в бокал, негромко проговорил Синцов. – Не знаешь, что ли? Или притворяешься?

      – Ну, кое-что предполагаю. Но жажду выслушать компетентное мнение.

      Синцов усмехнулся, не отводя глаз от золотого блика в коньячном озерце.

      – Маша, что ж ты мужа не просвещаешь?