Колыбельная звезд. Карен Уайт

подробностей того, как легко ее мужу вскружила голову двадцатилетняя женщина, чьим самым выдающимся достоинством был номер лифчика. Джиллиан уверена, что это испытание оказалось бы гораздо легче для ее самолюбия, будь соперница специалистом по ракетам или нейрохирургом.

      Перо перестало царапать бумагу, и Вебер повернулся к ней. Лицо мужчины оставалось в тени.

      – Мне жаль это слышать, – сказал он. На лице начальника полиции появилось грустное выражение, и от этого ей захотелось плакать. На мгновение Джиллиан закрыла глаза и сглотнула.

      – Похоже, у тебя будет много хлопот с двумя малышами.

      Она кивнула, не доверяя собственному голосу.

      – Здесь много соседей, которые будут рады помочь, включая мою жену. У нас своих восемь детей, и моя Марта любит малышей. Ты ни о чем не беспокойся.

      – Спасибо, – выговорила она с трудом, опустив голову и роняя слезы на мягкие волосы дочери. Грейс, все еще прижимавшаяся к матери, шевельнулась во сне со вздохом удовлетворения. Джиллиан вспомнила, как бабушка Парриш рассказывала ей о том, что дети выбирают родителей на небесах с мудростью, которой они лишаются при рождении. Женщина улыбнулась сквозь слезы своему отражению в стекле, думая о том, каким неудачным оказался этот выбор для двух поколений одной и той же семьи.

      Вебер переложил необходимые вещи в свой джип и запер ее «Вольво».

      – Надеюсь, ты ничего не будешь иметь против, если я оставлю у себя ключ: не думаю, что он тебе сегодня вечером понадобится. Утром я вызову буксир и попрошу Ричи Кобильта осмотреть машину у него в мастерской и поправить воздушную подушку. Если все будет в порядке, Ричи сам ее доставит.

      – Не знаю даже, как благодарить вас за помощь.

      Вебер включил мотор и махнул рукой:

      – Пустяки. Я рад, что оказался там вовремя.

      Машина тронулась, скрежеща по гравию. Спот отодвинулся от Грейс и устроился рядом с Джиллиан. Он не спал, а сидел на страже, пока они двигались в свете уличных фонарей по направлению к пропитанным солью волнам.

      Даже в сплошной тьме Джиллиан узнала два дома, гнездившиеся за дюнами среди кедров, мирта и морского камыша. Широкие веранды нижних этажей украшали колонны и арки, в то время как их фундамент уходил глубоко в землю. Тени домов с одинаковыми мансардами, крышами и башенками по краям теснились рядом, как две сестры в навеки застывшем пожатии плеч.

      Каждому из них было больше полутораста лет. Все кирпичи и бревна доставлялись по реке Ваккамо, а потом дома любовно собирались на земле. Несмотря на столетие ураганов и эрозии прибрежной полосы, они стояли твердо, стойко выдерживая порывы ветра. Возможно, их вызывающие очертания, свидетельствующие о дерзкой уверенности, которой Джиллиан не ощущала в себе, и влекли ее сюда. Арки веранды всегда напоминали ей бабушкины объятья. И сейчас, стоя под ними, она могла вспомнить и почти ощутить, как ее любили и берегли.

      Усталость не позволила Джиллиан осмотреться на новом и в то же время таком знакомом месте. Она открыла