Сегодня – позавчера. Испытание сталью. Виталий Храмов

началась агония. Как же всё глупо вышло!

      Я поднялся, выглянул. Моя жена стояла, оцепенев, около трупа «гаишника». Я достал телефон, вызвал её.

      – Витя! Витя! Тут такое!

      – Я знаю. Подними голову. Недостроенный дом.

      – Вижу!

      – Аптечка нужна срочно. Срочно!

      Винторез я положил у тела Кума, его пистолет забрал, пошёл ей навстречу.

      – Надо срочно уезжать! – сказал я жене.

      – Что это всё…?

      – Потом! Поехали! Поедем через город.

      И что дальше? Ничего дальше не будет и быть не может. Приплыли. Я убил двух неизвестных и офицера милиции. Они меня даже живым брать не будут. Если до захвата кровью не истеку.

      Она везла меня домой. И слышать ничего не желала. Дома я ей рассказал всё. Она ничего не говорила, только плакала.

      – Иди. Тогда тебя не тронут. Останешься – соучастником станешь. Они будут штурмовать дом. Живым я не дамся.

      Она говорила. Плакала и говорила. Она не верила. Да, жизнь не могла быть такой жестокой, но она такой и была.

      – Я никуда не пойду. Если они меня приговорили, то не отстанут. Это – первое. А второе – я тебя не оставлю. Я не смогу без тебя. Помнишь – и в горе, и в радости? Пока не разлучит…

      – Есть шанс. В связи с последними событиями к тебе будет повышенное внимание, им станет неудобно тебя брать. Иди, у нас сын.

      – А ты думал о нём, когда Чечню тут устраивал?

      – О нём и думал.

      И вдруг с улицы донёсся знакомый голос, усиленный и искажённый мегафоном:

      – Сдавайся и отпусти заложника!

      – Это же…

      – Он самый.

      – Какого заложника?

      – Тебя. Ты им нужна.

      – И ему?

      Я пожал плечами. Мир сошёл с ума.

      – Почему я?

      – Не знаю. Может, он знает?

      Она встала.

      – Не вставай, они должны были уже снайперов расставить.

      – Всё равно, – ответила она. А потом выглянула в окно и крикнула Полкана на переговоры.

      Он подошёл к окну, в бронежилете на майку-алкашку и без оружия.

      – Отпусти её! – крикнул он.

      – Почему именно мы? – крикнул я ему в ответ из-за дивана. Надеюсь, толстый слой диванной набивки удержит пули. – Облегчи душу!

      – Ты думаешь, я сейчас всё так вот и расскажу? Это только в кино вот так вот всё рассказывают. Это чтобы зритель понял замысел сценариста. А это не кино, Витя. Это жизнь, а ты – явно заигрался.

      Зубы мне заговаривает. Что они там готовят? Газ?

      – Живым я не дамся. А не расскажешь, и её шлёпну.

      – Врать ты так и не научился, Витя.

      – Не будь падлой, ответь – почему мы?

      – Так совпало. Так вышло, что…

      С грохотом осыпались стёкла в соседних комнатах, по полу покатились, дымя, газовые заряды.

      Это конец! Вот так вот глупо и бесполезно! Застрелиться? Нельзя. Я же верующий. В группу захвата стрелять? А они-то при чём? Мужики просто работают. Работа у них такая. Нужная работа. Важная.

      А вот ты – предатель!

      Пистолет в моей