Северный лик Руси. Владимир Ларионов

было много поклонных поморских крестов. А ведь остров сей был необитаем, и мы видим, что он и после христианизации поморов выполнял свои функции особого священного места. Обилие деревянных крестов рядом с «эпицентром» лабиринтостроения не может не наводить на мысль о духовной, по крайней мере, преемственности строителей лабиринтов и крестов. Есть у Дурылина и еще одно наблюдение, которое если и не прямо, но все же имеет отношение к нашей теме.

      По данным переписи 1909 года, во всей русской Лапландии насчитывалось 2139 лопарей. В 1897 году их было 1724. Прирост населения за 12 лет составил у них 2 %. Очевидно, что и в предыдущие столетия количество саамов было примерно таким же, если не меньшим. У нас нет данных об их плотном заселении всего Севера. У нас нет данных о развитии мореходства у оленеводов-саамов. Из всего, что мы о них знаем, можно заключить только то, что их предки в бронзовом веке пришли на эти земли из Уральского региона, будучи первой волной угро-финских народов в Европе. Да и волной это спорадическое расселение назвать нельзя. Ясно, что богатая и распространенная по всему Северу культура лабиринтов, культура наскальных петроглифов с сюжетами мореходства не имеет к саамам никакого отношения.

      Еще раз отметим, что именно С.Н. Дурылин дал первое научное описание лабиринта в Кандалакше. «Для изучения лабиринтов важно указание стороны света, куда обращен их вход и выход (или один вход), а также и сторона света, где находится море по отношению к лабиринту. У Кандалакшского лабиринта море – на западе; вход в лабиринт – на противоположной к морю стороне – на восток. У двух виденных мной лабиринтов на Большом Заяцком острове, ближайших к церкви, выходы обращены на юго-запад – к морю. Эти данные не совпадают с данными Аспелина: в виденных им лабиринтах вход у всех с севера; по наблюдениям же Елисеева, “avenue обычно расположены к югу”. Кандалакшский лабиринт, по классификации Спицына, должен принадлежать к числу лабиринтов первой группы: малых без перемычек; но ни под один из 5 типов дальнейшего из разделения, предложенных Спицыным, он не подходит, – у него, правда, один центр и один ход, но, вопреки утверждениям Спицына, что “лабиринты с одним путем всегда заканчиваются тупиком в центре или же на боку” и что “один ход, направленный внутрь круга, может оканчиваться лишь или центром, или боковым тупиком”, – Кандалакшский лабиринт имеет один ход и один центр, но вовсе не имеет тупика, имея вместо того замаскированное мнимой правильностью частей чертежа – раздвоение пути, не приводящее к тупику, а сообщающееся… с выходом. Никаких “значительных куч камней, а также и других узоров, выложенных из камней” и находящихся неподалеку от “вавилона”, как наблюдал это относительно некоторых “вавилонов” А.В. Елисеев, около Кандалакшского “вавилона” нет»[9].

      Описанный С.Н. Дурылиным Кандалакшский лабиринт до сего дня притягивает испытующие взоры исследователей. «Создатели Кандалакшского лабиринта, по описания их исследовательницы археолога Н.Н. Гуриной,

9

Дурылин С.Н. Указ. соч. С. 226.