Северный лик Руси. Владимир Ларионов

или Troja, – применявшиеся в нем сложные повороты они называли troare и antroare, что вполне сравнимо с переводом… кельтского Caer y troian “замок поворотов”… Археологам было бы небезынтересно выяснить историю немецкого названия танца “Трой” и “Тойер”, чтобы узнать, в каких древних рукописях это название впервые встречается как обозначение… луговых и иных, не выложенных из камней, лабиринтов Скандинавии и Англии…»[12]

      Одной из интереснейших археологических находок, позволяющей пролить свет на значение символа лабиринта и его связь с древними арийскими традициями весенних священнодействий, посвященных приходу «обновленного» солнца, стал этрусский глиняный кувшин, найденный в 1877 году в древнеэтрусской области у Тральятеллы.

      Исследованию этого кувшина посвящена целая глава в книге Эрнста Краузе «Die Trojaburgen Nordeuropas». В частности, он пишет: «Данный кувшин, высотой примерно 25 сантиметров, расчерчен на четыре по-разному окрашенных горизонтальных полосы, или регистра; фигуры изображены довольно неуклюже. Среди них для нас интересны лишь те, которые нанесены в основном регистре в передней части кувшина. Другие регистры содержат изображения животных и простые сцены, как и на прочих вазах, чаще из Халкиды; вероятно, они могут считаться орнаментальными мотивами.

      Кувшин из Тральятеллы. Всадники выезжают из лабиринта

      Основной же регистр, напротив, отличается колоритными и взаимосвязанными сценами, относящимися к какому-то италийскому мифу, или, скажем так, мифу, имеющему негреческий местный колорит. Прежде всего, привлекает внимание контур “троянского замка” посередине одной из сторон кувшина. Контур в целом схож с Критским лабиринтом, как он был представлен на монетах Кносса. Однако подобного рода критские монеты с изображением лабиринта не старше IV века до Р.Х., в то время как рассматриваемое здесь изображение, согласно Хельбигу и Деке, на 200–300 лет старше. Самое удивительное в том, что эта фигура появилась не под влиянием критского сказания о лабиринте, поскольку в ее крайнем изгибе буквами древнейшего италийского алфавита (по Деке, вероятно, халкидского происхождения) начертано: truia (= Троя). То, что вместо “Троя” этруски писали Truia, подтверждается и другими надписями, относящимися к образам троянского эпического цикла. Деке истолковал изображение неопределенно: «план города»… да и Хельбиг пребывал в сомнении, имеется ли тут в виду город Троя или троянские игры италийцев. Бенндорф сначала предполагал здесь свидетельство о “троянских играх”, которые прослеживаются лишь со времени Суллы… Данные надписи и рисунок… свидетельствуют лишь о том, что “троянские игры” римлян происходят от древнего, явно религиозного танца, исполняемого по линиям ходов лабиринта. Отсюда с уверенностью можно заключить, что изначально в Италии (как в Англии и Скандинавии) Троей назывались не танец либо игра, а скорее сам лабиринт…»[13]

      Возвращаясь к кувшину, скажем,

12

Краузе Э. Указ. соч. С. 82–83.

13

Краузе Э. Указ. соч. С. 278–279.