Мы взлетали, как утки…. Комбат Найтов

бомбами с гранатами РПГ-40. По ним замечаний нет, только их достать трудно.

      – Да, задал ты задачку, лейтенант, – задумчиво сказал Мехлис, сдвигая кожаную фуражку на затылок и почесывая себе лоб.

      – Товарищ Мехлис, разрешите вопрос? – с сильным акцентом сказал тот самый старший майор ГБ. Мехлис мотнул головой, разрешая.

      – Аткуда ви, таварищ Шкирятов, так харашо знаете, что дэлалось в КБ таварища Илиюшина? Эта сэкрэтные свэдэния.

      – Эти машины я испытывал на практике в ЛИС 18-го завода в Воронеже. В документах четырех из пяти первых машин в полку стоят мои подписи под военной приемкой.

      – Могу подтвердить это! – сказал Мамушкин.

      – И я. Это я разрешил переделку машин в двухместный вариант, когда узнал о нем, – не побоялся ответственности батальонный комиссар Мирошкин. – И я сам летаю на такой машине, со стрелком и полной бронекапсулой. Машина очень хорошая, а то, что радиус меньше, так мы далеко не летаем, и лейтенант Шкирятов уже изготовил дополнительные баки для них. У него много предложений по использованию и боевому применению машины. Очень эффективных предложений.

      – Вы в состоянии командовать этой эскадрильей, если товарищ Шкирятов ненадолго уедет? Я имею в виду немецкие переправы.

      – Сам я бросал торпеды. В мае, в море. И один раз в реке, но неудачно. Но можно попробовать противотанковыми кассетами их достать. Как считаешь, Сергей?

      – Трудно сказать, щелей там много, если попадет в трюм, то толк будет, а взрыв сверху может перебить тросы. Торпедой надежнее, но много сложнее. Там крыло нужно и устройство, которое освободит торпеду от него. Его нет пока. Так что бомбами и кассетами придется бить.

      – Тогда так и решим. Вы, товарищ Шкирятов, летите в Москву.

      – Есть смысл лететь на моем самолете. На пальцах объяснять очень сложно.

      – Он же в ремонте, когда он будет готов?

      – Обещали, что завтра.

      – Товарищ Мамушкин, выделите необходимое количество людей для его ремонта.

      – Даже если собрать вместе девять беременных баб… Есть, товарищ армейский комиссар.

      – Что вы хотели этим сказать?

      – Клей АК-88 имеет строго регламентированное время сушки, товарищ армейский комиссар.

      А наш Наумыч – орел! Не смотри, что мелкий. Впрочем, мал клоп, да вонюч.

      – Так, все вон! Лейтенант, останься.

      Кроме меня остался и старший майор, он, видимо, «не все». Мехлис достал бумагу, золотой «Паркер» и начал писать что-то на листе хорошей бумаги. Я сидел и помалкивал, потом мне надоело, я сказал:

      – Может, я пойду? Там меня невеста ждет…

      – Нэ нэвэста, а жена, она уже ныкуда нэ дэнэтся! – и сам рассмеялся своей шутке майор. Ухмыльнулся и Мехлис.

      – Я пишу товарищу Сталину, вы можете потребоваться, чтобы я ничего не перепутал. Я не специалист в авиации.

      Писал он долго, несколько раз действительно спрашивал о тонких вопросах, уже рассвело, но он продолжал