На виртуальном ветру. Андрей Вознесенский

Итальянской компартии, впоследствии организатор «Красных бригад» и демон терроризма, в России он был известен как издатель «Доктора Живаго».

      Впервые я и услышал его имя, еще будучи студентом, из уст Пастернака. Советский официоз проклинал это имя хуже Троцкого. Он считался дирижером мирового антисоветизма, наподобие издателя оруэлловской Книги.

      И вот несколько лет спустя после скандала с «Доктором Живаго» в моем парижском номере раздался звонок и приглушенный голос сообщает мне, что синьор Фельтринелли прибыл для встречи со мной. Согласен ли я?

      Надо сказать, что это была моя первая поездка с выступлениями, я одурел от посвященных мне полос «Фигаро», «Франс суар», «Монд» – моча ударила мне в голову, я сразу же представил грозящую в Москве расплату, торжествующие рожи номенклатуры – «Этот мерзавец еще тайно встречался с самим Фельтринелли». Я согласился.

      Черный лимузин с занавешенными стеклами ждал меня за углом. Молчаливый сопровождающий итальянец таил змеиную улыбку. Пахло режиссурой триллера. Не помню, куда меня привезли – на загородную виллу или конспиративную квартиру. Ожидаю в гостиной.

      Он вошел стремительно. Долговязый, фигура теннисиста, слегка сутулящийся, в сером костюме. В глазах угрюмый огонек азарта. Но главное были усы. Они свисали вниз, как у украинских террористов. Есть такие лесные темные гусеницы – дети зовут их «землемерами». Они сулят удачу. Что они отмерят мне?

      Усы эти жили отдельной жизнью. Они парили под потолком, пошевеливая кончиками.

      Позже, узнав в Австралии о его гибели, – он самолично пошел взрывать линию электропередачи под Миланом и не то подорвался, не то его взорвали дистанционно, – так вот, я, полетев без визы в Италию, напишу в самолете:

      Фельтринелли, гробанули Фельтринелли —

      как наивен террорист-миллиардер!..

      Как загадочно усы его темнели,

      словно гусеница-землемер.

      Называли ррреволюционной корью,

      но бывает вечный возраст как талант.

      Это право – добываемое кровью.

      Кровь мальчишек оттирать и оттирать.

      Но это потом. А сейчас я разглядываю его, пытаюсь понять под решительностью скрытый наив мальчишества. Тогда я почувствовал в нем некий близкий мне авантюризм азарта – или это мне показалось, но, наверное, этим мы понравились друг другу.

      Он азартно играл взрывателем мировых устоев, я играл кумира московских стадионов.

      Его брюки были с манжетами, мои тоже. У молчаливого сопровождающего, как у всего Парижа, – безманжетные. Я, смеясь, сказал ему об этом.

      Фельтринелли предложил мне пожизненный контракт на мировые права. Я никогда не подписывал еще договоров. Советские законы запрещали прямые контакты с издателями. А тут денежный договор! Почти вербовка!

      Я согласился. Но лишь на Италию. Я вел себя, как опытный волк, невозмутимо потягивая виски.

      Аванс мне предложили баснословный. Не помню сейчас цифру, но для меня, не имевшего еще ни цента от издателей, – это было сказочно. Я похолодел от восторга.

      Я отказался.

      Молчаливый