Маленький дикарь. Фредерик Марриет

– вот все, что я мог разглядеть. Еще увидел я мачту и корабельную снасть, прибитые водой к самым утесам; они то поднимались высоко на волнах, то вновь исчезали. Я не смел подойти ближе к краю утесов и заглянуть вниз. «Так товарищ мой был-таки прав, – подумал я. – Корабль, действительно, разбился в щепки. Но какой же он был?» Я пробыл около часу на берегу и затем вернулся в хижину. Старик не спал и громко стонал.

      – Корабля больше нет! – сказал я. – Ничего от него не осталось, кроме кусков дерева, плавающих по воде!

      – Знаю, – ответил он, – но что мне теперь до этого?

      – Так зачем же вы так старались разводить дым? Я думал, что корабль вас интересует!

      – Да, он интересовал меня. Но теперь – теперь я ослеп, и никогда уже не увижу ни корабля, ни чего-либо другого. Помоги мне, Господи. Я умру, и кости мои сгниют на этом проклятом острове!

      – Вы ослепли? Что это значит? – спросил я.

      – Молния выжгла мне глаза. Я ничего не вижу, ничего сам не могу делать, не могу ходить, одним словом, я беспомощен, как ребенок. Ты, конечно, теперь бросишь меня, и я умру здесь один, как собака!

      – Разве вы меня не видите?

      – Нет – все темно, темно, как ночь, и так будет до конца моей жизни!

      Он повернулся на постели и снова застонал.

      – Я долго надеялся и жил этой надеждой, но теперь она исчезла навсегда, и мне все равно, хоть завтра умереть!

      Он приподнялся на постели, повернул ко мне свое лицо, и я увидел, что свет погас в его глазах.

      – Принеси мне еще воды! – сердито крикнул он. – Слышишь? Да живо, а не то я тебя!

      Но я теперь уже вполне ясно отдавал себе отчет в его положении и понимал, насколько он беспомощен. Чувства мои к нему, как я уже не раз говорил, были далеко не дружелюбные, а резкость и угроза еще больше рассердили меня. Мне было в то время около тринадцати лет. Я был силен и полон отваги. Не раз уже и прежде приходило мне в голову, что пора сбросить с себя ярмо и помериться с ним, и потому, раздраженный его грубостью, я ответил:

      – Идите-ка сами за водой!

      – А, – сказал он после минутного молчания и глубоко вздохнул, – я, конечно, должен был этого ожидать. Но попадись мне только в руки, и я тебе это припомню!

      – Я не боюсь вас, – ответил я, – я так же силен, как и вы!

      И действительно это было так. Я уже не раз об этом думал и готов был это доказать.

      – В самом деле? Ну-ка, подойди, попробуем!

      – Ну, нет, я не такой дурак, как вы думаете. Не то, чтобы я вас боялся, у меня всегда будет в руках топор наготове, а другого вам не найти!

      – Жаль, что я не бросил тебя в море, когда ты был ребенком, вместо того, чтобы няньчиться с тобой и растить тебя! – сказал он.

      – Отчего же вы не были хоть немного добрее ко мне? С тех пор, как я себя помню, вы всегда грубо обращались со мной; вы заставляли меня работать для вас, но я никогда не слыхал от вас ласкового слова. Многое хотелось мне знать, но вы никогда не снисходили до того, чтобы отвечать на мои вопросы, а лишь обзывали меня дураком и приказывали мне молчать.