Встретимся в Силуране!. Ольга Голотвина

где ж я слышала такое присловье – «врет, как Подгорный Охотник»? – задумчиво протянула Арлина.

      Керумик тут же наклонился к своей котомке:

      – А вот у меня фляжка с «облачной кровью»…

      – «Облачная кровь»? Это что, дождевая вода?

      – Не знаю, может, и вода… а только если седой человек этой водой голову помоет, седина исчезнет.

      – Хочешь сказать, бедняга облысеет?

      – Госпожа изволит шутить… ей-то седина еще не один десяток лет грозить не будет.

      – Не знаю, не знаю… с моими-то деточками не то что голова – меховая шапка поседеет.

      – А вот еще… достойно высокого внимания… – Керумик извлек из мешка крупный, неровной формы булыжник, грязно-серый, с темными пятнами.

      – Это что за каменюка?

      – Это живое существо, госпожа, крапчатый тупоумник. Только сейчас в спячке. Бери-бери, незаменимое домашнее животное, им можно орехи колоть и гвозди забивать… Или вот: редчайшая, ценнейшая вещь… но это дорого! – В руках Охотника оказался замшелый каменный обруч с пятнами плесени. – Это корона Жабьего Короля. Если долго носить ее на голове, рано или поздно начинаешь понимать язык зверей и птиц.

      – Чтоб я эту мерзость на голову надела!.. Да и не о чем мне со зверьем болтать. Если с каждой курицей беседовать, так и курятина в рот не полезет… А это что такое? Вон, из мешка краешком выглядывает… вроде обломка старой коряги…

      – У госпожи верный глаз! Это вещь не просто редкая, а редчайшая! – Керумик выхватил из мешка обломок коряги. – В одном из слоев Подгорного Мира произрастает Дуб Мудрости. Растет сто лет, потом приносит желудь, роняет его в землю и быстро погибает. Желудь лежит в земле еще сто лет, только потом прорастает. Перед тобой, госпожа, ветка с этого дуба. Она цитирует философов древности, дает умные советы на все случаи жизни и считает до десяти. Не всегда, а только когда хочет. Сейчас, как видишь, не хочет.

      – Ну уж это, Керумик, наверняка вранье!

      – Да?! – изумился Охотник и недоверчиво взглянул на деревяшку у себя в руках. – Думаешь, госпожа, что это… это неправда? Думаешь, он мне все наврал, этот сучок трухлявый?!

      С отвращением швырнув деревяшку назад в котомку, он выхватил оттуда обломок плоской каменной плитки, отполированной до зеркального блеска.

      – Древнее загадочное зеркало! Из заброшенного храма… или то было жилище великана? Сам не знаю… но этой вещи цены нет!

      – И я считаю, что цены ей нет. Ни медяка не дам.

      Но любая женщина при виде зеркала не удержится и хоть краем глаза взглянет на свое отражение. Небрежно протянув руку, Арлина взяла холодную, как лед, плитку. Она была почти черной, от этого лицо в темной глубине казалось чужим. Огромные глаза глядели строго и властно, словно женщина из толщи камня хотела провозгласить какой-то запрет, но заранее знала, что Арлина этот запрет нарушит.

      Волчице вдруг остро, отчаянно захотелось оставить странное зеркало у себя.

      – А интересно, – сказала она небрежно, – если вещице нет цены, то сколько она стоит?

      Керумик встрепенулся, вскинув