Забойная история, или Шахтерская Глубокая. Ганна Шевченко

мной, я спрятала в карман руку, на которой только что сидела бабочка, и сказала:

      – Вас зовут Игнат.

      Он облегченно вздохнул, словно избавился от тяжелой ноши:

      – Хорошо, что ты пришла.

      – Говорят, что вы призрак…

      – А что еще говорят?

      На фоне покрытого сажей лица голубоватые белки светились, как неоновые.

      – Ну… что вы были влюблены в откатчицу Хрис-тину…

      – Не откатчицу Христину, а табельщицу Тамару. А еще?

      – Что эта Христина, то есть Тамара, погибла из-за какого-то начальника. Вернее, шахтовладельца. Было, типа, нарушение техники безопасности. Давно, в девятнадцатом веке. А вы потом этого владельца убили. А сами бросились в шурф, не выдержав разлуки с возлюбленной, и стали призраком, который покровительствует шахтерам и ненавидит начальников.

      – Какая романтическая история… – Он хохотнул. – Все было не так.

      – А как?

      – Мы с Тамарой познакомились в горном техникуме. Я пришел учиться на электрика, она на маркшейдера. Помню, стоим первого сентября на линейке, и она проходит мимо с подругой, такая легкая, нарядная, в светлом шелковом платьице. Меня словно горячим ветром обожгло. Вскоре познакомились, стали встречаться, через два года поженились. Она жила на Собачьем хуторе, в многодетной семье. Отец у нее был пьющий. После свадьбы я привез ее к себе, сначала жили с моей мамой, потом нам дали квартиру. Я ребеночка очень хотел, но она все откладывала. Она хотела сначала обу-строить быт, хватит, говорила, нажилась в бедности. А потом ей «Жигули» захотелось. Я перевелся в лаву крутого падения, там платили до тысячи в месяц. «Жигули» стоили пять-шесть тысяч, я думал: куплю машину, уйду с опасного участка. Жена работала в табельной. И вдруг до меня стали доходить слухи, что во время ночных смен у нее в каптерке подолгу засиживается начальник ВТБ. Я задал ей вопрос. Она ответила, что он инвентаризацию делает. А потом был взрыв… Ты помнишь ядерный взрыв?

      – Мне рассказывали.

      – Перед взрывом всех выводили из шахты, эвакуировали поселок. Я помогал ученым устанавливать оборудование. А в табельной как раз Тамара дежурила, ее смена. Я задержался, одно крепление долго не мог приладить, последним ушел с участка. Прихожу к клети, жду-жду, клеть не опускается. Никто не собирается выводить меня из шахты. Забыли. А Тамара взяла мой номерок с доски учета и в карман себе положила, а начальству сообщила, что в шахте никого не осталось.

      Он замолчал.

      – И что потом? – спросила я.

      – С тех пор я здесь.

      – Вы живете под землей двадцать лет? Но как?

      – Давай на «ты». Угнетают меня эти официальные отношения.

      – Давай, – согласилась я. – А как ты выжил?

      – Не знаю. Со мной произошло что-то странное. Когда бабахнуло, я очутился внутри сияния. Видела северное сияние?

      – На картинке.

      – До этого я тоже только на картинках видел. Только там полосы изображены вертикальные одного или двух цветов, а там, где я очутился, полосы ходили вокруг меня, как спирали. Яркие. Всех цветов радуги.