Правда о допетровской Руси. Андрей Буровский

происходили от измельчавших боярских родов, от вторых и третьих детей бояр, которым не досталось вотчин, от лично свободных слуг бояр и князей. Дворяне же порой вели род от лично несвободных слуг бояр, и родословные у них были не такие древние; среди дворян много было незнатных людей. И притом, что реальное положение у этих двух групп совершенно не различалось, дети боярские считались занимающими более высокое положение.

      Для детей нашего рационального века даже как-то и не понятно, в чем различия (если уж и экономически, и юридически нет никакой разницы), но люди XVII века тонко находили эти различия; в некоторых случаях они оказывались довольно серьезными. Например, во время царской свадьбы дети боярские «берегли путь Государев» – когда царя и царицу венчали в соборе, следили, «чтоб между государева коня и царицыных саней не переходил никто». А дворяне такой чести удостоиться не могли бы никогда.

      И уж конечно, столичное дворянство сильно отличается от провинциального, слуги государства занимают совсем не такое же положение, какое – слуги бояр и князей. Столичные «чины» – стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы – составляют царскую гвардию, служат офицерскими кадрами для провинциальных отрядов, несут службу при царском дворце, исполняют различные поручения высших сановников, а то и самого царя.

      В провинции главную массу служилых людей составляли «родовые» (то есть потомственные. – А.Б.) дворяне и дети боярские.

      Для крестьян, конечно, все группы служилых людей – это социальное «поднебесье». Это те, кого правительство велит «его помещика слушати и пашню на него пахати и доход ему помещиков платити». Не зря же на всех служилых людей распространяется слово «боярин», на которое вообще-то абсолютное большинство служилых не имело никакого права. В чем нет совершенно ничего специфически русского – точно так же и в Западной Европе для всякого простолюдина всякий феодал становился «сиром», «сэром», «синьором».

      Но это – для крестьянина, волей-неволей смотрящего снизу вверх. Но по отношению к настоящим боярам и с точки зрения государства все эти «худые смиренные холопи», Ивашки и Микишки, – точно такие же рабы, двуногая собственность, как и сами крестьяне. Под угрозой кнута, конфискации поместий, «слова и дела», ссылки в Сибирь, лишения всех прав по единому подозрению в «неустройстве» и «нерадении» они должны были с 15-летнего возраста и до глубокой старости «за его государеву честь» переносить голод, холод, все тяготы походов, увечья и «полонное терпение».

      Вообще-то, если не брать бытового слова «боярин», то настоящим боярином, по закону, был даже не тот, кто владеет вотчиной, а только тот, кто владеет думским чином «боярин» и входит с другими боярами в совсем маленький, узкий слой, – буквально несколько десятков человек.

      Но даже и на самом верху военно-феодального, служилого сословия, в той же Боярской думе, среди владельцев вотчин, в сообществе потомков старинных родов тоже нет единства и равенства положений. И здесь