Эффект преломления. Диана Удовиченко

жарким, из-за стен доносился шум голосов. Илона присела на каменную скамеечку у стены, задремала. Сестры о чем-то шептались, хихикали – наверное, женихов обсуждали. Эржебете было скучно. Она остановилась возле хилого деревца, принялась тайком ощипывать листья.

      Шум делался все громче, ближе, злее. Вскоре рев десятков луженых глоток зазвучал под самыми стенами Эчеда.

      – Беда! Беда! – раздался задыхающийся женский голос.

      – Что случилось? – Илона всполохнулась, завертела головой. – Что это?

      – Беда! – в садик вбежала Тимия, служанка Агаты. Остановилась на мгновение, перевела дух. – Беда! Люди в деревне взбунтовались, сюда идут!

      Илона прижала к себе перепуганную Эржебету:

      – Не бойтесь, птичка моя, они ворота не откроют…

      – Открыли уж, – заплакала Тимия, – какой-то Иуда впустил бунтарей…

      Илона с неожиданной легкостью подскочила, схватила Эржебету за руку:

      – Бежим, птичка моя! – потащила девочку к лестнице, что вела вниз, на последние ярусы, а потом к замковым подвалам. – Тимия, шевелись!

      Служанка последовала ее примеру, затормошила Агату с Каталиной, которые онемели от ужаса:

      – Скорей, барышни! А то не сносить нам голов!

      Злобный ропот приближался, распадался на крики боли, натужное хэканье мечников, женский плач: бунтовщики дрались с охраной и расправлялись со слугами.

      Девушки наконец пришли в себя, подобрали юбки и побежали за Тимией.

      Впятером летели они вниз по крутым ступеням, не останавливаясь, вбежали в арку, ведущую на последний ярус. Голоса крестьян отдалились, потом затихли, но женщины не остановились даже передохнуть.

      – Быстрее! – говорила Илона.

      Спустились в богатые погреба, побежали мимо мешков с овощами, копченых окороков, подвешенных под потолком, бочек с винами, потом снова спускались по скользким винтовым лестницам…

      – Быстрее, барышни!

      Они оказались еще ниже, в подвалах. Издали снова послышались вопли бунтовщиков, заметались эхом под сводами подземелья. Илона обессиленно прислонилась к стене.

      – Бежим, няня! – звала Эржебета.

      – Здесь, – с трудом выдохнула женщина. Налегла грудью на камень, сдвинула его, открыв узкую щель, из которой потянуло могильным холодом. – Выход к лесу… Здесь…

      Эржебета первой вошла в тоннель, двинулась в полной темноте на ощупь, хватаясь за склизкие стены. Брела медленно, радуясь тому, что не найдут во мраке. За спиной слышалось тяжелое дыхание служанок и плач сестер. Впереди забрезжил свет.

      Подземный ход оказался коротким, вскоре беглянки выбрались из пещеры на склоне горы.

      – В лес! – сказала Илона.

      «Спасены, спасены!» – колотилось сердце.

      Она неслась так, что ноги в удобных башмачках почти не касались земли. Первой добралась до опушки леса, схоронилась за стволом толстого дуба, выглянула, мысленно поторапливая сестер и служанок. Те уже подбегали