Сеятель бурь. Владимир Свержин

этого дела без должного возмездия и приложу все силы и влияние, чтобы виновные понесли заслуженную кару. Но извольте понять, я состою на государственной службе, и у меня есть дела поважнее, чем подставлять голову под шальные пули.

      – Но извольте понять, мсье! – не унималась разгневанная француженка. – В этом пакете, – она запнулась на короткий миг, – в нем все состояние нашей семьи.

      – Я уже имел честь заметить вам, мадам, – увещевающе продолжил я, – что дал слово вашему мужу и, стало быть, не оставлю вас без средств к существованию. Можете быть в этом уверены.

      – Мне не нужны ваши подачки! Поворачивайте коней! – не сдерживая себя, уже кричала Сюзон.

      – Об этом не может быть и речи, – отрезал я. – Скоро мы будем в Вене, там я лично обращусь к полицай-президенту. Не сомневайтесь, он вышлет сильный отряд. Тело вашего мужа и все вещи будут доставлены в столицу…

      – Вы!.. Вы!.. – Очаровательная Сюзон ткнулась лицом в шубу и неподдельно, от души зарыдала.

      – Капитан, – голос Лиса на канале мыслесвязи звучал удивленно, – я был благодарным, то есть буквально молчаливым зрителем. Теперь мысленно изображаю бурные аплодисменты и горю желанием уразуметь суть разыгравшегося перед моим взором шекспировского этюда. Короче, шо это было?

      – До сути еще далеко, – честно сознался я. – Но есть ряд заметок. Я могу понять и даже объяснить отсутствие стенаний по поводу безвременной кончины мсье Дювиля. В конце концов, мало ли какие отношения могли быть в этой внешне благополучной семье. Я могу списать на шок то, что мадам оставила без внимания упоминание офицерского звания мужа и его настоящего имени. Однако пакет, который бывший лейтенант королевской гвардии Людовика XVI, умирая, просил доставить генералу Бонапартию, вряд ли может содержать акции или банковские заемные письма. Во всяком случае, такие бумаги не могут быть опасны для базилевса Франции Александра. А мсье де Сен-Венан говорил именно об этом. Так что я полон решимости исполнить последнюю волю умирающего и доставить пакет в собственные руки Наполеона.

      – Ну-ну, – отозвался Лис. – Великоват ты, прямо скажем, для почтового голубя. Но если уж ты твердо решил, то мне как человеку, которому придется кормить тебя с руки отобранным у местного населения зерном, хотелось бы уточнить, о каких таких миллионах стонет наша безутешная вдовушка.

      – Лис, это бесчестно, – попробовал было возмутиться я.

      – Ой, держите меня все разом! Шо я такое слышу?! – глумливо отозвался Сергей. – То, шо мы у скорбной вдовы конвертик со сбережениями потянули, – это нормально. То, шо мы тут самозванно графьев изображаем, – это все честно. А для пользы дела вскрыть ценный пакет – тут у нас хонор шляхетський во все стороны брызжет, шо то масло на сковородке.

      – Лис, – радуясь возможности переменить тему, оборвал его я, – поговорим об этом позже, а сейчас прими должный вид, на горизонте Вена.

      Вена! Есть мало городов в нашем, да и в любом другом окрестном мире, столь же прекрасных, как она. Могли ли помыслить воинственные кельты, основавшие