Королевская кровь. Далия Трускиновская

поможешь? – с надеждой спросил паж.

      – Почиститься помогу. А насчет молодой графини – там, видно, посильнее меня колдун потрудился. Деньги я тебе, конечно, верну… Раз уж неудача получилась…

      Она повернулась и пошла по тропке. Ворота пропустили и ее, и пажа. Но когда конь решил было последовать за хозяином, то натолкнулся грудью на холстину-невидимку. Так и встал, как вкопанный.

      Избушка оказалась в трех шагах от ворот.

      Ну, описывать эту хибару незачем – вы, господа мои, сами не раз заглядывали в такие апартаменты, то рану залечить, то за приворотной травкой, вроде нашего пажа, а то еще, боже упаси, за той водичкой без цвета, вкуса и запаха, от которой врагам нездоровится… простите великодушно!

      Ведьма завела туда пажа, спустила с плеча кота и стала подбрасывать дрова в очаг, разводя большое пламя. Паж тем временем разделся догола и завернулся в клетчатый платок старухи размером с доброе одеяло. Она взяла его пожитки, встряхнула так, что вся сырость из них с брызгами, должно быть, вылетела, и развесила над огнем.

      – Бабушка, а бабушка, – обратился к ней паж. – А если молодую графиню раньше меня присушили, может, все-таки удастся ее отсушить? А?

      – Может, и удастся – проворчала старуха. – Только я этим заниматься не стану.

      – Бабушка, а бабушка!

      – Чего еще?

      – А как узнать, присушили ее или не присушили?

      Ведьма задумалась.

      – Я тебе дала довольно сильное заклятие. Сильнее елового уголька да креста на живом теле может быть только трава тысячелистника, собранная в полночь и заговоренная над зеленым огнем. Или иголка, вымазанная в крови и воткнутая за стропила… Но ту еще смотря как воткнешь. Тоже – наука…

      – За стропилами? – переспросил паж.

      – Да. Хочешь – заберись в спальню к графской дочке, пока она с подружками в саду гуляет, и посмотри сам. Может, найдешь ржавую иголку за стропилами или пучок тысячелистника в ином укромном месте. Да! Если по четырем углам пятнышки на полу, вроде как зеленоватой краской брызнули, это – тоже заговор! Только послабее елового уголька.

      – Бабушка!

      – Что, внучек?

      Внучком ведьма звала пажа, конечно же, в насмешку. Он ей не то что во внучки – в прапраправнучки, пожалуй, годился.

      – Бабуль, а пошла бы ты со мной в замок, а? Вместе бы поискали! – предложил паж.

      От такой наглости ведьма онемела.

      – Ты, внучек, должно быть, не знаешь, что я со своего болота никуда не ухожу, – ласковенько сказала она, опомнившись. – Сундук серебра сулили мне, чтобы на день съездила в город, посмотрела бургомистрова сынка, что таял, как свечка. И лошадей к Березовым воротам привели. Не поехала. Мальчонку сюда везли.

      – И что же с ним было?

      – Ерунда, мачеха след вынула. Я в глазки этой мачехе только разок посмотрела – и сама она во всем повинилась. А когда правда на свет выплывает – бывает, и болезнь сама проходит.

      – Так что не пойдешь со мной, бабуля?

      – Не пойду, внучек. Деньги твои верну, коли не заработала, а отсюда не двинусь.

      Паж