Конвейер смерти. Николай Прокудин

буквально перед выходом.

      – Коздоев и Эльгамов? – догадался я.

      – Да. Я с ними подружился, когда они в батальонном разведвзводе служили и жили в нашей казарме. Хорошие ребята! Почти земляки. Башир Коздоев меня звал к женщинам сходить. Но я без любви не могу. А у него это запросто. Пообещает большие деньги, и многие на все согласны. Первая была библиотекарша молодая, потом официантка Унылая Лошадь.

      – Ха-ха! Ну ты сказал! Унылая Лошадь! Это Вера, что ли? Вы ей такую кличку дали? – засмеялся я, догадавшись о ком идет речь.

      – Угу. А что, прозвище на все сто! У нее до тошноты тоскливый и унылый вид. Не ей за услуги деньги платить надо, а она должна – за развлечение. За то, что с ней сумели переспать. Башир пообещал две тысячи афгани, но потом прилепил ей между ног двадцатку! В тот момент у нее физиономия была еще унылее обычного.

      – И что Верка? Возмущалась?

      – А ничего. Пожалуйся – и в двадцать четыре часа в Союз вышлют. Встала, отряхнулась и ушла грустная… Эх, жалко погибших джигитов…

      Я не стал расстраивать сержанта, не рассказал ему, как встретили смерть его земляки. Эти мерзавцы были бедой батальона, они доводили Подорожника до белого каления. И когда командир разведроты Ардзинба по указанию Ошуева попросил отдать ему обоих суперменов, то Чапай их с радостью сплавил. Позднее избавилась от них и разведка, негодяев перевели во второй батальон. Затем они оказались в третьем батальоне. Там и погибли.

      Эльгамову кто-то из бойцов выдернул чеку из гранаты, лежавшей в кармашке разгрузки. Солдата от взрыва разорвало пополам. Официальная версия: попадание из РГП. А Коздоев схлопотал пулю в затылок. Якобы работал духовский снайпер. (Эта версия предназначалась для командования, а также родным.)

      – Гасан, хорошо, что их убрали из батальона. Ты такой приличный парень, эти варнаки сбили бы тебя с толку. Как чеченцы из казармы исчезли, ты изменился в лучшую сторону. Стал самим собой, без придури.

      Сержант тяжело вздохнул и отвернулся. Ничего не ответив, он продолжал грустить.

      Полк возвращался в Кабул в хорошем настроении. Немного поголодали, но зато все живы и здоровы. В моей роте полоса удачи несколько затянулась. Обычно такой период сменяется чем-то ужасным. Не дай Бог!

      На душе тревожно… Пора менять место службы…

      В казарме меня дожидался нервно курящий сигарету Артюхин.

      – Ну где ты болтаешься? Я тебя устал ждать! Забудь о роте и принимай дела батальона!

      – Как забыть? Будет приказ, возьмусь за батальон, а пока занят своими бойцами, – огрызнулся я в ответ.

      – Приказ есть! Ты второй день как назначен. Поздравляю! А я второй день как исключен из списков части. Завтра улетаю. В основном все бумажки написаны, планы за сентябрь сам сделаешь. Чего тебя учить, постоянно исполняешь чужие обязанности. Торжественно вручаю стопку тетрадей и бумаг. Изучай. Утром доложим Золотареву, и бери бразды правления в свои руки. Вчера заменщика на твою первую роту нашли на пересылке. Вечером привезут. Так-то вот! Дерзай…

* * *

      Я