Рассказы о природе. С вопросами и ответами для почемучек. М. М. Пришвин

них не захотела. Как мы ни бились, пустая голова не захотела быть матерью.

      И мы посадили на утиные яйца нашу важную чёрную курицу – Пиковую Даму.

      Пришло время, вывелись наши утята. Мы их некоторое время подержали на кухне, в тепле, крошили им яйца, ухаживали.

      Через несколько дней наступила очень хорошая, тёплая погода, и Дуся повела своих чёрненьких к пруду, и Пиковая Дама своих – в огород за червями.

      – Свись-свись! – утята в пруду.

      – Кряк-кряк! – отвечает им утка.

      – Свись-свись! – утята в огороде.

      – Квох-квох! – отвечает им курица.

      Утята, конечно, не могут понять, что значит «квох-квох», а что слышится с пруда, это им хорошо известно.

      «Свись-свись» – это значит: «свои к своим».

      В «кряк-кряк» – значит: «вы – утки, вы – кряквы, скорей плывите!»

      И они, конечно, глядят туда к пруду.

      – Свои к своим! – И бегут.

      – Плывите, плывите! – И плывут.

      – Квох-квох! – упирается важная курица на берегу.

      Они всё плывут и плывут. Сосвистались, сплылись, радостно приняла их в свою семью Дуся; по Мусе они были ей родные племянники.

      Весь день большая сборная утиная семья плавала на прудике, и весь день Пиковая Дама, распушённая, сердитая, квохтала, ворчала, копала ногой червей на берегу, старалась привлечь червями утят и квохтала им о том, что уж очень-то много червей, таких хороших червей!

      – Дрянь-дрянь! – отвечала ей кряква.

      А вечером она всех своих утят провела одной длинной верёвочкой по сухой тропинке. Под самым носом важной птицы прошли они, чёрненькие, с большими утиными носами; ни один даже на такую мать и не поглядел.

      Мы всех их собрали в одну высокую корзинку и оставили ночевать в тёплой кухне возле плиты.

      Утром, когда мы ещё спали, Дуся вылезла из корзины, ходила вокруг по полу, кричала, вызывала к себе утят.

      В тридцать голосов ей на крик отвечали свистуны.

      На утиный крик стены нашего дома, сделанного из звонкого соснового леса, отзывались по-своему.

      И всё-таки в этой кутерьме мы расслышали отдельно голос одного утёнка.

      – Слышите? – спросил я своих ребят.

      Они прислушались.

      – Слышим! – закричали.

      И пошли в кухню.

      Там, оказалось, Дуся была не одна на полу. С ней рядом бегал один утёнок, очень беспокоился и непрерывно свистел. Этот утёнок, как и все другие, был ростом с небольшой огурец. Как же мог такой-то воин перелезть стену корзины высотой сантиметров в тридцать?

      Стали мы об этом догадываться, и тут явился новый вопрос: сам утёнок придумал себе какой-нибудь способ выбраться из корзины вслед за матерью или же она случайно задела его как-нибудь своим крылом и выбросила?

      Я перевязал ножку этого утёнка ленточкой и пустил в общее стадо. Переспали мы ночь, и утром, как только раздался в доме утиный утренний крик, мы – в кухню. На полу вместе с Дусей бегал утёнок с перевязанной лапкой.

      Все утята, заключённые в корзине, свистели, рвались на волю и не могли ничего сделать. Этот выбрался.

      Я сказал:

      – Он что-то придумал.

      – Он изобретатель! – крикнул Лева.

      Тогда я задумал посмотреть, каким же способом этот «изобретатель» решает труднейшую задачу: на своих утиных перепончатых лапках подняться по отвесной стене. Я встал на следующее утро до свету, когда и ребята мои и утята спали непробудным сном. В кухне я сел возле выключателя, чтобы сразу, когда надо будет, дать свет и рассмотреть события в глубине корзины.

      И вот побелело окно. Стало светать.

      – Кряк-кряк! – проговорила Дуся.

      – Свись-свись! – ответил единственный утёнок.

      И всё замерло. Спали ребята, спали утята. Раздался гудок на фабрике. Свету прибавилось.

      – Кряк-кряк! – повторила Дуся.

      Никто не ответил. Я понял: «изобретателю» сейчас некогда – сейчас, наверно, он и решает свою труднейшую задачу. И я включил свет.

      Ну, так вот я и знал! Утка ещё не встала, и голова её ещё была вровень с краем корзины. Все утята спали в тепле под матерью, только один, с перевязанной лапкой, вылез и по перьям матери, как по кирпичикам, взбирался вверх, к ней на спину. Когда Дуся встала, она подняла его высоко, на уровень с краем корзины. По её спине утёнок, как мышь, пробежал до края – и кувырк вниз! Вслед за ним мать тоже вывалилась на пол, и началась обычная утренняя кутерьма: крик, свист на весь дом.

      Дня через два после этого утром на полу появилось сразу три утёнка, потом пять, и пошло и пошло: чуть только крякнет утром Дуся, все утята к ней на спину и потом валятся вниз.

      А первого утёнка, проложившего путь для других, мои дети так и прозвали Изобретателем.

      Справочное бюро

      Кто такие кряковые