Личный тренер. Веся Елегон

может, чаю-с-с? – вопросил доктор, поправив белый медицинский халат и расправив широкие плечи.

      – Честно сказать, я тороплюсь. Спешу… очень… на работу, – соврала я.

      Длинный зеленый хвост нервно дернулся, гулко и тяжело ударив по кафельному полу у ног ящеропода.

      – Вот как. Тогда не смею вас задерживать. – Хвост еще раз хлестнул по полу, оставив сколы на квадратах плитки. Многие обернулись на звук, но предпочли тут же отвернуться. Все-таки главврач, да еще и ящеропод. Лучше лишний раз не привлекать внимания. Ящероподы, уроженцы крайне засушливой планеты Фарпол созвездия Пиа галактики Антарион, отличались чудовищным характером, крайне мерзким, но зато специалистами были, можно сказать, от бога. Если ящеропод выбирал профессию – он становился в ней лучшим, без вариантов. Поэтому их ценили, несмотря на трудности в общении.

      – Тогда я пойду. – Обогнув раздраженного иноземца, я, набирая скорость, устремилась к выходу.

      …За что мне это?

      Нервно прикусив губу, я вылетела на улицу.

      …Мерзко. Очень мерзко.

      Ненавижу это место. Больница, в которой сохранение твоей жизни стоит весьма определенных денег. Но здесь же за такую же определенную кем-то цену ты можешь добровольно расстаться с этой жизнью. Здесь с легкой руки главврача принимают кровь на розовый сахар. Именно здесь моя мама посадила свое сердце и здесь же теперь его лечит. А этот мерзкий доктор Уанпп еще смеет недвусмысленно приставать ко мне каждый раз, когда я попадаю в его поле зрения. Словно я уже его вещь. И ведь не пошлешь его в открытую – страшно потом будет водить сюда детей в случае необходимости. Ящероподы крайне злопамятны и изобретательны в способах мести.

      …Ладно. Прорвемся.

      Я вдохнула сырой воздух, втянув носом несколько мелких дождевых капель. В горле запершило. Только бы не простыть. Рванув с места, я пролетела два перекрестка и остановилась, лишь попав внутрь невысокого здания, которое значилось складом межгалактической гуманитарной помощи, а по факту было обычным магазином с приятно низкими ценами. Короче, то, что должны были раздавать даром нуждающимся, здесь продавалось. Но жаловаться не было смысла. Не услышат.

      – Три пакета гречки, – заученно попросила я.

      – Что-нибудь еще? – скрипя, вопросил дрон, проезжая мимо полок с мешками различных злаковых.

      – Нет. Только это, – доставая деньги, ответила я.

      – Двадцать пять, – огласил итог металлический продавец и засверкал на меня лампочками, пробивая чек.

      Отдала деньги. Забрала пакеты с крупой и, повернувшись, направилась к выходу.

      – Спасибо за покупку. Приходите к нам еще. Союз думает о вас, – протрещал мне вслед дрон.

      Союза давно нет. А вот он все еще функционирует и не знает, что Союза больше нет.

      Когда я устало прислонилась к родной двери своей квартиры, на мне сухой нитки не было, и руки тряслись, возможно, от мешков с гречкой, но почему-то настойчиво припоминалась та черная сумка кентанца.

      Я приложила палец мелко подрагивающей руки к замку. Секунда. Послышался