Тайны Гроама. История Германа. Людмила Геннадьевна Павловская

phasis>Вчера, проснувшись поутру…

      Она мне протянула руку

      И молча подвела к окну. Раздвинув тёмную завесу

      Из звезд и неба полотна, Мы полетели в поднебесье, И там была я не одна…

      Вокруг меня кружили тени, То яркий, то скупой роняя свет, И доносилось песнопенье

      Среди танцующих планет…

      Вопросов я не задавала, Ответы знала наперёд, Зачем я в этот мир попала

      И что там, в будущем, грядёт. Часть этих знаний позабылись. Но главное я сберегла внутри…

      Увидеть хочешь ты глаза Вселенной?

      Внимательнее в зеркало смотри!

      Во Вселенной полно сказочных вещей,

      которые терпеливо ждут,

      когда мы обратим на них внимание.

      Иден Филлпотс.

      Меня зовут Герман Кухан, и я один из посвящённых в тайну Гроама, в восемь лет узнавший об уготованной мне миссии. Отлично помню этот возраст! Порой думаю, что моё тогдашнее представление о мире и о жизни мало отличается от сегодняшнего. Прежде чем поведать о событиях, которые произошли недавно, я немного расскажу о своей семье и о некоторых моментах беззаботного детства и юности.

      ГЛАВА 1

      С самого раннего детства я знал, что не такой, как все, что причастен к чему-то великому. Помню, как в нашем доме собирались люди, называвшие себя посвящёнными. Иногда они приезжали компанией на экипажах, порой это были одинокие всадники, а бывало, что визитёр появлялся в виде путника. Их появление было для меня привычным, естественным. Мои родители не скрывали от нас с сестрой своих бесед с гостями. В основном это были разговоры об энергиях и уровнях эзотерического познания. Нам, детям, не только не запрещалось присутствовать на собраниях, а даже настоятельно рекомендовалось слушать этих необычных людей. Проще говоря, отец всегда заставлял нас с Реной (так зовут мою сестру) быть на встречах, происходивших примерно раз в полгода. Тогда собиралось много различного народа. Это были мужчины и женщины, которые съезжались к нам в течение трех дней. Для гостей был отведён целый этаж нашего большого трёхэтажного дома. В обычное время комнаты третьего этажа пустовали. Но раз в полгода пять комнат заполнялись приезжающими. Я привык к появляющимся у нас людям и не считал их странными. Это уже после, учась в школе, стал понимать, что многие из тех людей, которых я знал и любил с самого раннего детства, отличаются от остальных. Вот, например, дядя Яков, невысокий мужчина с короткими ногами, кругленьким животиком, с широким лицом и большими глазами, меняющими свой цвет. Мы с сестрёнкой любили Якова и радовались его приездам. Помню, как он, спрыгивая с коня, быстро направлялся к нам и с возгласами: " Рена! Герман! Ух, поймаю, сорванцы!» – начинал вращать своими необыкновенными глазами, и те меняли цвет, как стёклышки в калейдоскопе, от изумрудно-зеленого до алого. Я и Рена с визгом бежали от дяди Якова, а потом опять возвращались к нему, и он разрешал заглянуть в его глаза. Их цвет завораживал, затягивал в себя, и вот мы словно попадали в яркий круговорот, а затем выплывали в неизведанном месте, где вдруг возникали незнакомые здания и постройки, вокруг сновали какие-то необычные люди, одетые очень непривычно. Эти люди не видели меня, и порой казалось, что они проходят сквозь моё тело. Видения, подаренные дядей Яковом, всегда были разными, места, в которые я попадал, не были похожи друг на друга. Эти сказочные гипнотические путешествия всегда радовали и восхищали моё детское сознание. Но однажды увиденная картина заставила сердце похолодеть от страха. Я оказался в каком-то серо-черном лесу, вокруг низкорослых деревьев лежали опавшие пепельные листья, а рядом находилось непонятное нагромождение покрытых плесенью плит. Впервые почувствовал страх, раньше этого никогда не случалось, ведь я понимал, что нахожусь в сказке дядюшкиных глаз. Но в тот момент мною овладела паника. Вскрикнув, с облегчением осознал себя в реальности. Открыв глаза, неожиданно понял, что реву. Рена и дядя Яков склонили надо мной свои изумлённые лица. Мне стало стыдно, оттого что мои слёзы увидели посторонние, особенно это касалось старшей сестры. Ведь теперь будет смеяться над произошедшим и дразнить меня очень долго. И точно, изумление на лице девочки сменилось усмешкой, а потом она показала на меня своим пальчиком и звонко захохотала: " Герман испугался! Бяка-бояка! Ноет, как девчонка! Герман – бояка! Аха-ха!» Но дядя Яков, всегда такой добродушный и ласковый, вдруг грубо прикрикнул: «Замолчи, Рена, пока не получила по губам!» А потом обратился ко мне: " Герман, что случилось? Что тебя испугало? Ты увидел что-то необычное? Это был человек? Или тебя так испугало место, в которое ты попал?» Я уже успокоился и испытывал лишь стыд. Подняв голову, посмотрел на красное лицо Рены: её карие глаза с возмущением и презрением смотрели на дядюшку Якова, но маленький толстячок не замечал её взгляда. Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то кривая: " Да нет… ничего… просто лес, он был такой… мне показалось, что я заблудился», и тут же поймал презрительную усмешку Рены. Одарив нас с Яковом взглядом, полным презрения, сестра развернулась