Первое открытие. Николай Задорнов

за него, чем больше затруднений.

      Но Якобсон заметил, что судно будет своеобразного вида.

      Якобсон сказал это с легкой и хитрой улыбкой.

      – Да, это я знаю.

      Но Невельской далеко еще не все сказал. Придется против проекта уменьшить рангоут, сделать короче мачты: бушприт – на четыре фута, грот-мачту – на три, бом-брам-стеньги – на четыре. Гик – на полтора. Совершенно необычайного вида получится судно! Но об этом пока не сказал.

      На столярную работу военный инженер Фомин должен нанять вольных рабочих от Свеаборгского порта.

      Компания запросила с кораблестроительного департамента лишних девятьсот рублей.

      Проекты постройки четырех шлюпок для брига также утверждены. Паровой шлюпки компания не могла сделать.

      На десятивесельный баркас придется поставить в Англии паровой двигатель с винтом. Больше негде… Надо хлопотать об отпуске средств в кораблестроительном департаменте. А начальников департаментов у нас ведь никогда на месте нет – то они на важных торжествах, то на приемах; наши адмиралы то болеют, то на даче или в деревне, то чем-то заняты, бог знает чем. И, зная это, Невельской смело действовал, иногда от их имени, с их чиновниками.

      Воскресенье провели у Бергстрема в загородном доме. Катались на коньках на замерзшем озере, расчищенном от снега. Дочери хозяина не уступали в этом искусстве гостям.

      Невельской и Казакевич ни разу не катались с тех пор, как закончен корпус. А тут приготовлены башмаки с коньками, куртки. В корпусе это развлечение не очень поощрялось. Считалось бездельем. Кадеты, бывало, на поленьях с берега катались.

      Утром оба компаньона в кабинете разговаривали с офицерами об условиях нового соглашения.

      – Мы согласны ускорить постройку судна! – заявил Бергстрем. – А также произвести изменения в проекте.

      – Да, да! – с неизменной улыбкой подхватил Сулеман. – Мы можем это сделать. – Оба компаньона очень дорожили казенными заказами. – Желание его светлости! – заметил Сулеман. – Это очень хорошо! Светлейший князь – благодетель Финляндии!

      Через несколько дней начерно составили новое подробное обязательство.

      В тот день обедали у Сулемана. Бергстрем рассказал офицерам между прочим, что в Або произошли серьезные волнения, что на улицах расклеены были афиши с надписями: «Долой Николая I!», «Долой Меншикова!» – и что русские студенты на одном из сборищ выступали вместе с финнами. Бергстрем говорил об этом с возмущением.

* * *

      Дни были очень короткими. Невельской и Казакевич по утрам приезжали на док.

      Невельской, куря трубку, часами смотрел, как работали белокурые молчаливые рабочие. Они знали, что транспорт пойдет кругосветным в восточные моря, что капитан просит ускорить работы и постараться.

      Вскоре из Петербурга пришел ответ, и новое обязательство было подписано. Лейтенант Казакевич оставался в Гельсингфорсе наблюдать за постройкой судна.

      Проводить Невельского явились на «Ижору» Бергстрем и Сулеман.

      – Так,