Рыцарь астрального образа. Галина Куликова

показывал дорогу, приплясывая на заднем сиденье и время от времени косясь на сумку с «кролокотом». Когда они добрались до места, он горячо поблагодарил:

      – Спасибо вам, вы меня выручили, можно сказать, спасли! Вы мой благодетель!

      Он даже сделал было попытку обнять Кудесникова, но тот кинул на него тяжелый взгляд, и Сливка не рискнул приблизиться.

      – Предпочитаю твердую валюту!

      – Ах да, что ж я, действительно… – забормотал Роман Петрович и стал судорожно шарить по карманам. – Просто я подумал… Вы говорили…

      – Ну что вы, прекратите, это я так, пошутил неудачно. Вы мне машину починили, это я вас благодарю.

      – Но что бы я без вас делал? Я бы до сих пор стоял на обочине!

      – А как бы я без вас? Я бы тоже стоял на обочине и пинал колеса!

      – Нет, но если бы не вы…

      – Ну, а если бы не вы…

      Идиотский обмен благодарностями продолжался еще несколько минут. В конце концов, окончательно расстроив друг другу нервы, Кудесников и Сливка гуськом двинулись к гостинице, которая называлась «Дубовая роща».

* * *

      Убедившись (не без помощи вездесущих и корыстолюбивых служащих гостиницы), что Сливка залег в своем номере спать и быстро вряд ли проснется, Кудесников решил немного размяться, а заодно более подробно и внимательно изучить место предполагаемых боевых действий. Гостиница стояла не в центре, но в живописном и, как ему объяснили, престижном районе города, граничащем с заповедным лесом.

      «Только пешком!» – решил Арсений и отправился на разведку. Уже минут через тридцать-сорок бессистемных блужданий по городу стало понятно, что судьба занесла его сюда очень и очень не вовремя, – Аркадьев готовился к празднику.

      «Праздник Нашего Города!» – именно так, игнорируя правила великого русского языка, было художественно начертано практически на всех более или менее вертикальных поверхностях. Витрины магазинов, двери подъездов, стены домов и даже мачты электрического освещения были заклеены цветными плакатами, на которых красовались три бессмысленных слова. Поперек главных магистралей висели растяжки с тем же глубокомысленным текстом.

      Арсений загрустил – он по опыту знал, что подобные мероприятия могут лишь осложнить жизнь простым людям, жителям и гостям города, одним из которых он сегодня и оказался.

      Живыми иллюстрациями, подтверждающими неистребимую, со времен Николая Васильевича Гоголя, любовь российских чиновников к сокрытию всяких безобразий в канун торжеств и вероятного прибытия большого начальства, были закамуфлированные наглядной агитацией или свеженькими строительными заборчиками стихийные помойки и полуразвалившиеся домики. Некоторые примыкающие к основным городским магистралям улочки и переулки были наглухо перекрыты металлическими ограждениями, на которых, впрочем, вместо ожидаемых плакатов были навешены запрещающие проезд и проход знаки. За ними можно было разглядеть потрескавшийся и местами провалившийся асфальт. Там, как гигантские грибы непонятной принадлежности,