Вопреки приказу. Михаил Михеев

для Ломакина сразу, без какого-либо анализа. Серьезным оборонительным вооружением космический завод не располагает. От пиратов, конечно, отбился бы, но против эскадры ловить нечего. Полицейские катера не разбегутся, не струсят. В конце концов, семьи тех, кто на них летает, за их спиной, а это стимулирует на подвиг. Полицейские создадут завесу и попытаются остановить атакующих, вот только много ли они смогут? Эти внутрисистемные корабли, не имеющие гиперпривода, при сравнительно малых размерах и несерьезной массе обладали вооружением корвета. Все вместе, пожалуй, отбились бы даже от пары эсминцев вроде тех, что сюда приперлись, но драться с целой эскадрой… Нет, это несерьезно. Даже если корабли с людьми успеют отойти – а шансы на это были неплохие – их все равно догонят. Грузопассажирские лоханки особыми ходовыми качествами похвастаться не могли, и вряд ли полицейские смогут задержать противника на время, позволяющее беглецам оторваться.

      Что же, капитан первого ранга Ломакин был нелюбимым начальством наглецом и алкоголиком. И гением тактики со стратегией не был. Вдобавок, он совершенно не имел представления о том, когда стоит говорить, а о чем лучше промолчать. Зато он очень хорошо понимал, когда и, главное, как надо умирать. Замешательство его длилось какие-то секунды, а потом руки легли на пульт, и приказы, четкие и ясные, дошли до каждого члена экипажа. И, подчиняясь им, старый крейсер с уверенной неспешностью развернулся, чтобы начать свою последнюю атаку.

      Три призрачные тени обрушились на противника с кормовых углов. Там, по всем расчетам, могли быть только свои, и потому наблюдатели постов контроля пространства опасность профукали совершенно позорным образом. Впрочем, если учесть, что кроме удачной позиции для атаки на стороне Ломакина имелись системы маскировки, на поколение превосходящие вражескую аппаратуру, вина их не столь и велика. Крейсер и оба фрегата обрушились на врага, как смерч. Их создатели, защищая корабли от радаров, не пренебрегли и оптической маскировкой, от чего звездолеты казались размытыми и практически неразличимыми на фоне космоса тенями. Реагировать противник, конечно, начал, но в тот момент было уже слишком поздно.

      Даже поврежденный и расстрелявший боезапас, «Каспий» отнюдь не был безобиден. Артиллерия-то никуда не испарилась, а две потерянные в прошлом бою орудийные башни погоды не делали. Тем более, они работали в кормовой полусфере, а носовые башни остались в целости и сохранности. И потому первый залп уральцев оказался страшен.

      В качестве цели каперанг выбрал крейсер, немного отставший от основной группы. Больно уж тот хорошо вписывался в прицел. Вдобавок, эсминцы ушли вперед, и оказать поддержку атакованному кораблю было просто некому. И «Каспий» практически невозбранно прошелся по нему вначале лазерами и плазмой, а спустя несколько секунд, приблизившись, еще и аннигиляторами ближнего боя. С закономерным результатом.

      Вначале разлетелись вдребезги огромные, старомодные отражатели