Убоище, или Похищение Европы. Игорь Фарбаржевич

, облака… Стадо коров с колокольчиками на шее… И сама она сидит с закрытыми глазами на быке и улыбается солнцу… На её голове синеет венок, будто нимб Лугового Ангела! Ах, деревенская идиллия – и только!..

      …Резкий звонок будильника вмиг разрушил эту сказочную картину.

      Катя с закрытыми глазами выключила будильник, на циферблате которого было только 6 утра, и повернулась лицом к стене. Но тут же, как ошпаренная, выпрыгнула голой из постели и врубила на стареньком музыкальном центре песню Земфиры…

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      Набросив на себя ситцевый халатик и сунув ноги в шлёпанцы, Катя заспешила на кухню.

      Перед раскрытым настежь окном курил, подогревая на плите чайник, Петр Иванович – старый алкаш-«афганец», хозяин квартиры. На нём были линялые трусы в горошек, рваная по шву майка не первой свежести, с надписью: «ЦСКА», и стоптанные тапки на босу ногу. Завидев Катю, он погасил «бычок» в треснувшем блюдце, что заменяло пепельницу.

      – Доброе утро! – поздоровалась с ним Катя.

      – Какое, на хрен, доброе! – ответил он хмуро. – Опять всю ночь не спал.

      – Так ведь дожди обещали… – сказала она, роясь в хозяйственном шкафу – Вот давление, наверное, и подскочило.

      – У меня только в одном месте подскакивает, когда о тебе думаю… – хриплым прокуренным голосом произнёс он.

      – А чего обо мне думать? – сделала вид Катя, что не поняла его слов. – Не маленькая!

      – То-то и оно то! А если ребёночка принесёшь?..

      – Какого ребёночка? – изумилась она. – Сплюньте! Вы чего фантазируете?.. Сериалов насмотрелись?.. Сначала замуж выйти надо… «Ребёночка»! Да мы с Галюхой вчера в кино были!

      – С Галю-ухой!.. – зло сказал он. – В кино-о!.. Знаю я твоё кино, ядрёна молотилка!

      – Откуда это вы всё знаете?

      – Разведка донесла…

      – А вам, случайно, не доносили, куда целлофановые пакеты исчезли? Только на той неделе целую пачку принесла с комбината!

      – Так кончились, наверное… Ты же мясо тоннами тащишь!

      – Для себя, что ли? – обиделась Катя. – Для алкашей ваших.

      Пётр Иванович гневно стучит кулаком по столу:

      – Не алкаши – однополчане! «Афганцы!»

      – Будто «афганцы» не могут быть алкашими! – удивилась она.

      – Убью! – пообещал Пётр Иванович.

      – И кто вам будет потом сардельки приносить? – спокойно спросила она.

      – А я на твои сраные сардельки не куплюсь!

      – А то! Бесплатно сожрёте!

      – Молча-ать!.. Смирна-а!..

      – Вы чего орёте? Не надоело? Вот возьму и съеду от вас.

      – Как же, съедешь! Да куда ты, на хрен, денешься?.. Съедет она! Знаешь, сколько стоит комнату снять?

      – Знаю. Только это не проблема. Все жрать хотят… А вы бы лучше поменьше водкой употребляли С таким сердцем, как у вас, Пётр Иваныч, не то, что пить – думать о ней противопоказано!

      Она заметила его похотливый взгляд на своих голых ногах.

      – И о женщинах тоже… – напомнила Катя. – Это я вам говорю, как бывшая медсестра!

      – Ты свою медицину в задницу засунь! Может, мой организм требует! И того, и другого!..

      – Ну, и, пожалуйста! Это сейчас не проблема! На каждом углу – что пожелаете!

      – Пенсии не хватит, – хмуро сказал он.

      – А вы со скидкой, как ветеран войны, – пошутила Катя. – Может, дадут по льготному тарифу. Или какую-нибудь пэтэушницу пригрейте! Так она, кроме разных болезней, ничего вам путного не принесёт. Понимаете, о чём говорю?..

      – Ладно-ладно! – примирительно ответил он. – Не выдрючивайся!.. Про печёнку не забыла?!..

      – Помню! Лучше свою поберегите.

      Найдя несколько целлофановых пакетов, Катя положила их в хозяйственную сумку и вышла из кухни.

      – Ну, Катька! Ну, и стерва!.. – сказал он ей вслед, тяжело дыша. – А ведь кто-то ж тебя пользует,