.

приобретение), а у начальника отдела убийств повис на шее новый жернов, как выражаются в розыске, жмурик, о котором…

      – Он с автобуса, что ли? Дежурный из Красноглинска звонил – я не въехал поначалу, сообщили только… – но тут Колосов запнулся. И Катя поняла: дежурный сказал ему по телефону что-то такое, о чем намеренно умолчали в разговоре с ней. Нечто такое об этом трупе, что заставило Колосова, даже малость «не въехавши в ситуацию», все разом бросить и помчаться сломя голову из Видного по раскаленной, забитой транспортом дороге сюда, на сорок седьмой километр.

      Однако, поразмыслив, Катя решила не торопиться и, придав себе крайне степенный и загадочный вид очевидца (как-никак она оказалась тут раньше этого самоуверенного профи), начала обстоятельно рассказывать Колосову о предшествующих страшной находке событиях.

      Никита (и это тоже было на него не похоже) на этот раз не спешил на место происшествия: он стоял, терпеливо слушая Катины сбивчивые: «а потом мне сказали… вещи… анаша в сумках… а потом челноки…»

      – Так, ладно. Пропавший, сбежавший, сгинувший, канувший… пассажир… Ким? Так его сосед называл, говоришь, Катерина Сергевна? Корейское имя. Кореец, значит… Говорят, они собак на свадьбах едят, тех, что с синими языками, – чау-чау. – Колосов внезапно вскинул на Катю быстрый взор и тут же опустил глаза, а окончание этой нелогичной тирады вообще оказалось неожиданным: – Ты туда не ходи. Лучше посиди со своими телевизионщиками в холодке. Нечего тебе там смотреть.

      И по тому, как он это произнес, Катя поняла: дело очень серьезное. Более того – дрянь дело. И легкомыслие тут уже не то что неуместно, а даже просто неприлично.

      Но она не успела его ни о чем спросить: рядом затормозила старая, вся в пятнах коррозии прокурорская «Волга» – прибыл прокурор Красноглинска. И через минуту они с Колосовым уже спешили к оврагу, тихо, но горячо что-то на ходу обсуждая. Катя же осталась у машины.

      Прошло минут пять. Сейчас, вспоминая в своем родном кабинете пресс-центра ВСЕ ЭТО, Катя думала о том, что в те мгновения в ней, видимо, сработал инстинкт самосохранения, предупреждавший ее: НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО. ОСТАНЬСЯ ЗДЕСЬ: ПОСЛЕ УЗНАЕШЬ ВСЕ С ЧУЖИХ СЛОВ, И ТАК БУДЕТ ЛЕГЧЕ, ПОТОМУ ЧТО ПРО ЭТО ЛУЧШЕ УСЛЫШАТЬ, ЧЕМ УВИДЕТЬ ВООЧИЮ. Увидеть… А еще она думала (а по спине полз, полз противный липкий холодок): СКОЛЬКО ЖЕ, ОКАЗЫВАЕТСЯ, КРОВИ В ЧЕЛОВЕКЕ… Целое море. Безбрежный красный океан.

      Подъехала «Скорая». Видимо, кто-то из сотрудников милиции вызвал ее по рации через дежурного, и она только-только доползла из города. Обычно «Скорая» так безмолвно не прибывает – ни тебе сирены, ни синих мигалок. И вообще, она больше походила на похоронные дроги. Медбратья в синих комбинезонах медленно направились туда, куда и все, – к оврагу. И только тогда Катя двинулась за ними следом. Оглянулась, ища оператора – надо же, а он испарился. Наверное, давно уже на месте снимает, а я-то… Уснула, что ли, на ходу?

      К горбатому, покосившемуся от времени