Французский шелк. Сандра Браун

Если уж они так волнуются за нравственность своих детей, почему не сидят с ними дома и не учат их тому, что хорошо и что плохо, вместо того чтобы митинговать по поводу кончины святого? – Он вздохнул и спросил, кивнув в сторону телевизора: – Ты уверен, что хочешь ввязаться в эту историю, Кассиди?

      – Абсолютно.

      – Между нами говоря, это скорее всего будет напоминать цирк с тремя аренами, особенно когда полиция начнет задерживать подозреваемых.

      – Число которых уже сейчас подходит к шестистам – всех, кто прошлой ночью находился в «Фэрмоне» и поблизости.

      – Я бы быстренько сузил его до двоих – вдовы и пасынка.

      – В моем списке они тоже лидируют, – усмехнулся Кассиди. – Так могу я считать, что дело числится за мной?

      – Пока да.

      – Ну же, Тони!

      – Пока да, – громко повторил старикан. – Ты лезешь в пекло, а ведь будет еще горячее. Мне даже страшно подумать, что случится, если ты тронешь Ариэль Уайлд. Ее любят, обожают так же, как и мужа. Ты можешь спровоцировать грандиозные беспорядки, если вдруг случится так, что придется арестовывать ее за убийство.

      – Да, придется побороться, я уверен. Но я готов к этому. – Кассиди вернулся к своему стулу и сел. – Я уже бывал в передрягах, Тони. Меня они не беспокоят.

      – Не беспокоят, черт возьми. Да, ты преуспел в них изрядно.

      – Мне нравится побеждать. – Кассиди смело встретил взгляд шефа. Ухмылка исчезла с его лица, а губы сжались в тонкую твердую линию. – Вот почему мне так необходимо это дело, Тони. Я уже не шучу. Мне нужна победа. Очень нужна.

      Краудер понимающе кивнул, оценив искренность своего протеже.

      – Есть не столь щекотливые дела, которые я мог бы предложить тебе, если победа – это единственное, что тебе нужно.

      Кассиди покачал головой.

      – Мне нужна блистательная победа, и в этом смысле привлечение к ответу убийцы Джексона Уайлда может стать одним из самых громких процессов года, если не всего десятилетия.

      – Так тебя волнуют заголовки в прессе и крупные планы в шестичасовом выпуске новостей? – нахмурившись, спросил Краудер.

      – Ты хорошо знаешь меня, так что я не стану комментировать твое замечание. С этого утра я принял дело Джексона Уайлда. Мне совсем не нравятся этот проповедник и его идеи. Фактически я не согласен ни с одной из них. Его понимание христианства противоречит тому, чему меня учили в воскресной школе.

      – Ты посещал воскресную школу?

      Кассиди проигнорировал и эту колкость и упрямо продолжил свою мысль:

      – Каков бы ни был этот Уайлд, он все-таки был человек и имел право дожить до глубокой старости. Кто-то же лишил его этого права. Раздетый и беззащитный, он был убит кем-то, кому доверял.

      – Откуда такое предположение?

      – Ни на одной из дверей в номере не было следов насильственного вторжения. Замки не взломаны. Так что одно из двух: либо у убийцы был ключ, либо Джексон сам впустил его. Очевидно, Джексон лежал в постели – он или спал, или разговаривал с убийцей.